Ирина помолчала — и решилась:
– Я… никого не жду. Сегодня. Проходите, Лев Николаевич.
Она подождала, пока гость разденется, провела его в гостиную, тщательно прикрыла дверь. И опять едва удержалась от смеха, когда услышала торопливое шлепанье тапочек и звук захлопнувшейся двери.
– А вы знаете, я только что вас вспоминала, — повернулась она к профессору.
– Да, такое не забывается.
– Нет, правда. Я уселась перед телевизором, а потом зажгла гирлянду на елке и вспомнила ваши слова, что елка должна обязательно гореть, от этого уютно, как в детстве. Спасибо вам за елку, я бы сама не собралась нарядить, так бы и лежала эта куча пластмассы, вы совершенно правы. Мы раньше тоже всегда живую ставили, когда дочка была маленькая. Один раз чуть без елки не остались — забегались, вовремя не купили, а тридцать первого — ну нет нигде, и все! Вечером муж вышел на лестничную клетку покурить, а там елка стоит! Наверное, у кого-то из соседей лишняя оказалась. Мы ее домой, как воры, и быстрей наряжать, еле успели. Столько смеху было, так радовались… Глупо, конечно.
– Простите, а ваш муж… он умер?
– Да господь с вами! Жив-здоров. Насколько я знаю. Мы живем раздельно. У него… другая семья. Вот только развод еще не оформили. — Ирина говорила это и сама поражалась, как спокойно и естественно звучали слова. Обычное дело — живут люди раздельно. Так им удобнее. — А ножи я точу сама, у меня есть специальная немецкая машинка, очень удобно.
– Простите, я не должен был так беспардонно… — На лице Льва Николаевич отразилось неподдельное страдание.
– Все в порядке, — успокоила его Ирина. — Хотя, знаете, что интересно? Я жила точь-в-точь по вашей методике. Помните, вы мне рассказывали? Была хранительницей очага, преданным партнером, не претендовавшим на ведущую роль. Я правильно запомнила? Он работал, занимался наукой, делал карьеру, а я ему служила. Потом я поняла, что жила его жизнью, а когда муж ушел к другой женщине, то своей жизни, от него отдельной, у меня не оказалось.
Так что лучше бы я не служила, а просто жила, занималась бы собой, своей работой, в конце концов. У меня ведь получалось неплохо. И сейчас тоже. Смешно… Если бы вы были на его месте, мы бы жили долго и счастливо, я правильно понимаю? Мне карьера — вам кастрюли.
– Я не мог бы оказаться на его месте, — убежденно сказал Лев Николаевич. — Вы сильная женщина. Вы бы никогда меня не полюбили. И никогда не вышли бы за меня замуж. Я не был спортсменом, никогда не играл в футбол. Не умел легко разговаривать с красивыми женщинами — такими, как вы. Я не умел нравиться женщинам. Если бы у меня была жена, я бы принял ее выбор и постарался бы ей помочь, хотя бы взяв на себя заботу о кастрюлях.
