— Смотрите, — пробормотала Келли Мэк, когда мы проходили между сараями.
— «Поднимает мертвых», — повторил я.
— Угу, я слышала. Потрясающе!
Да, сараи и вправду были потрясающие. Я и забыл. Самое удивительное, что они все еще стояли. Они заросли болотной травой, по меньшей мере с одной стороны, и ни на одном из них не было крыши, и оконные проемы зияли провалами, в них врывался ветер, и они трещали, как шумят волны, перекатывая пустые морские раковины, в которых прежде была жизнь. На мой взгляд, они были поменьше, чем строят для лодок, должно быть в них хранились инструменты и тому подобное. Но инструменты для чего?
Они стояли в нескольких шагах от нас, позади, между нами и знакомыми нам домами, улицами, где мы шли. Мы достигли сосен, кольцом окружавших дом Паарса, и все было иначе, даже хуже, чем тогда. Я не мог понять, в чем дело. Но Стефан догадался.
— Огней нет, — проговорил он.
Какое-то время мы стояли в кромешной тьме, а запах моря и сосен плыл над нами, словно туман. Луны не было, но вода около дома отражала свет, и мы видели длинный черный «линкольн» на грунтовой подъездной дорожке, сам дом и бельведер рядом с ним. Прошло где-то с минуту, пока мы смогли различить в темноте колокол, свисающий с потолка бельведера, как раздутая белая летучая мышь.
— Жуть какая, — прошептала Дженни.
— Думаешь? — спросил я ее.
Но мне не хотелось, чтобы мой голос прозвучал именно так; это выглядело, словно я изображал Стефана, говорившего эти слова, если бы он вообще что-то говорил.
— Стефан, я думаю, мистера Паарса нет. Переехал или еще куда-нибудь делся.
— Ладно, — сказал он, — тогда он нам не помешает.
Он ступил на лужайку и чертыхнулся.
— Что? — спросил я, передернув плечами, но Стефан только мотнул головой:
— Трава. Здорово выросла. И мокрая как черт знает что.
— А что случилось после того, как он сказал: «Этот колокол поднимает мертвых»? — спросила Дженни.
Я не сразу ответил. Я не был уверен, хочет ли Стефан, чтобы я это рассказывал. Но он думал только о доме и, казалось, даже не слушал. Мне хотелось взять Дженни за руку.
— Мы убежали.
— Оба? Эй, Келли...
Но Келли уже прошла по траве и была рядом с Стефаном, глуповато ухмыляясь, в то время как ее ноги утопали в грязи. Стефан взглянул на нее с опаской, как мне показалось. С неуверенностью.
— Ты бы тоже убежала, — сказал он.
— Да, наверное, — согласилась Келли.
Потом мы все уже были на траве, не произнося ни звука, прислушиваясь. Ветер пронесся сквозь ветви деревьев с шумом, какой бывает от втягивающего воздух пылесоса. Я подумал, что можно услышать Пролив. Волн не было, только мертвая, тяжкая сырость. Даже чайки молчали.
