Едкий паровозный дымок стлался за поездом. И вдруг откуда-то потянуло пряной лесной свежестью: танки, орудия, автомашины на платформах — все было обвито пахучей сосновой хвоей.
— Вот и замена пошла, — задумчиво проговорил Митя, когда за последним вагоном пронеслась пыльная позёмка. — Дяде Васе замена…
Алеша широко шагал через рельсы.
— Да, кто-то заменяет дядю Васю… — многозначительно заметил он.
Улица Красных Зорь начиналась сразу же за железнодорожным полотном и уходила далеко в гору. Если, стоя на колее, глядеть в даль улицы, то приходится задирать голову. Митя шагал все быстрее и слышал рядом частое Алешино дыхание.
Чем ближе подходил Митя к дому дяди Василия, тем сильнее и неотступнее сковывала его сердце тоска: нет уже дяди Васи. А перед глазами стоял он, живой, шумный, с веселыми черными глазами и пухлым, улыбчивым ртом.
«Смотри мне, племяш, — говорил он полушутя. — Дед твой был крепостной, на демидовской чугунке горбатил. Отец — передовой рабочий человек, машинист. Дядька твой, то есть я, в скором времени техником будет. А ты, по-моему, должен в инженеры выйти. Первый инженер в черепановском роду! Вот какое тебе задание, племяш…»
«А сам не успел…» — горестно подумал Митя, останавливаясь у калитки.
На крылечке в сумрачном молчании сидели Бовины друзья, члены экипажа бронепоезда «Грозный Урал». Мальчишка, перепоясанный широким ремнем, шепнул Алеше:
— Вовка-то герой — даже не заревел…
— А что он соображает! — скривил губы Алеша, Он взял Митю за локоть и тихо проговорил: — Тебе бы надо зайти. Только смотри крепись.
В это время на крыльцо вышел Тимофей Иванович. На нем был рабочий костюм, в руке он держал свой железный сундучок с маленьким медным замочком.
Мальчишки бесшумно посыпались со ступенек. Впрочем, Тимофей Иванович и не заметил их. Он постоял, потирая лоб, словно мучительно припоминал что-то. Потом надвинул на брови картуз и стал медленно спускаться с крыльца.
— Папаня! — позвал Митя.
Тимофей Иванович не услышал и не повернулся. Ступая нетвердо, как слепой, он пересек двор, с минуту шарил рукой, искал щеколду.
«Куда же он?» — встревожился Митя, когда отец свернул в сторону, противоположную дому. Но Тимофей Иванович сделал несколько шагов, оглянулся и повернул домой. Дорога шла под гору, а он едва плелся, согнувшись, точно против ветра.
Митя и Алеша молча двинулись за ним.
Жук встретил хозяина радостным лаем, прыгал, осторожно хватал за руки, бил по ногам хвостом. А хозяин не обращал на него ни малейшего внимания. Тогда Жук бросился на улицу, к ребятам. Митя шикнул на него, пнул ногой в бок. Старый пес подавленно опустил хвост и удалился в будку.
