А сколько раз за последнее время он мысленно разговаривал с отцом! Беседовал как мужчина с мужчиной, обо всем, даже о побеге на фронт и переэкзаменовке. Ни с мамой, ни с Верой так не поговоришь…
Правда, Алеша мог бы вспомнить, что за всю жизнь не разговаривал с отцом столько, сколько теперь. У отца все не было времени поговорить, помочь решить задачу он хмурился, дергал плечом, когда Алеша соображал медленнее, чем ему хотелось: «Думай, думай, ради бога. Шевели мозгами!» Но сейчас Алеше вспоминалось лишь самое лучшее, самое светлое. Оно заслоняло все остальное, разрасталось, наполняя сердце тоской. Он стыдился этого чувства, скрывал его от всех, но отделаться от него не мог.
И пускай Вера болтает, что отец для них чужой, что он не вернется, Алеше нет до этого никакого дела, он хочет к отцу! И он верил в свое счастье. Здесь, в тылу, по номеру полевой почты никто не скажет, где действует воинская часть, а на фронте можно докопаться. Он непременно найдет отца, и они будут вместе воевать, жить в одной землянке, есть из одного котелка. Вместе вернутся. И тогда Вера поймет, как она ошибалась…
Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, Вера и мама разговаривали негромко, чтобы не разбудить его.
— Я говорю: пойду оформлюсь. А задумаюсь — и страшно. Кажется, я ничего-ничего не сумею…
— А ты не бойся, — улыбнулась мать. — Все это я переживала, даже когда институт кончила. А после первой операции прошло.
— Вообще иной раз мне кажется, что я совсем-совсем маленькая…
— А ты уже взрослая, да? Почти старушка? — засмеялась мать.
«Вот именно, старушка. Баба-яга!» — подумал Алеша.
— Так я сегодня пойду, — не то спрашивала, не то утверждала Вера.
— Что ж, — ответила мама. — Раз ты решила… И все-таки я за то, чтобы ты ехала. Сима Чернышева правильно поступает.
— У Симы другие обстоятельства. Мамулька, ведь мы договорились, — умоляюще произнесла Вера.
— Ты все перезабудешь…
— Я буду готовиться, увидишь.
— Ох, это только говорится.
— Слово даю. Ты же меня знаешь, я не Алешка…
Его подбросило на кровати от возмущения. «Вот змея! Подрывает авторитет!»
Мама, наверное, позавтракала и теперь, торопясь на работу, готовила обед.
— А тебе не обидно, что ты не слыхала передачу? — спросила Вера после молчания.
— Расписал, должно быть, так, что уши вянут? — рассеянно сказала мама.
— Нет, хорошо. А кто писал?
— Корреспондент.
Алеша вспомнил: вчера, не успел он войти в дом, как Вера, захлебываясь, стала рассказывать, что вечером о маме говорили по радио.
