Бабушка была в ударе. Они словно видели все в лицах: вот придурковатая старая крестьянка, а вот молодой важный священник.
«Здравствуйте!» – произнес он сухо.
«Здрасте», – ответила Стина Кайса, а сама продолжает собирать лучину.
«Вы не узнаёте меня, видно?»
«Хе! Да уж не скупщик ли ты, шкуродрал? Их в нашем бедном уезде, что блох, развелось».
«Нет, я пастор здешнего прихода!»
Стина Кайса от неожиданности даже рот разинула, но сразу же нашлась:
«Что ты говоришь! Милый, хороший, заходи, угощайся, чем бог послал! Съешь ломоть хлеба с маслом да с колбасой!»
«Вошла это я в дом, – рассказывала Стина потом. – Священник за мной. Я села за стол у одного конца, священник – у другого. Священник достал библию. Я – кувшин с пивом. А жена его так и осталась стоять посреди комнаты. Да только мне на нее на…!»
Салли заметно смутилась, зато Ёста улыбался до самых ушей.
Когда пришло время ложиться спать, бабушка засуетилась:
– Где только я вам всем постелю…
– А мне было бы одеяло, я и на сеновале устроюсь, Лучшего места не придумаешь, – заявил Ёста и тут же осведомился, нельзя ли снять угол на сеновале на все время отпуска.
Первый раз Оке слышал, чтобы рабочий решил использовать свой четырехдневный отпуск для отдыха.
«Все равно не хватит ни времени, ни денег съездить куда-нибудь, так уж лучше на сенокос пойти», – говаривал обычно дядя Стен.
Ёста загорал на пляже, нежился в теплых волнах залива и заплывал под водой так далеко, что Оке начинал беспокоиться, вынырнет ли он вообще. Гость выдержал целых два дня такого непривычного существования. На третий день, однако, ему стало не по себе, и он стал придумывать занятие, которое напоминало бы работу.
– Попробуй под вечер поставить сети на камбалу, если погода не подведет, – предложила ему бабушка.
Оке упросил Ёсту взять его с собой, а потом выговорил обещание, что Ёста разбудит его на следующее утро выбирать сети.
Он так боялся проспать, что то и дело просыпался ночью. Сквозь полусон он прислушивался ко всем звукам, которые могли бы означать, что ветер усиливается. Если с рассветом подует сильный ветер, то Ёста может и не взять его…
Воинственно прокукарекали первые петухи; вот и солнце медленно выбирается из розовой мглы на востоке. Мысленно Оке был уже на пути к берегу. Земля покрыта росой, словно инеем, скрипучее колесо тачки оставляет на траве темную полосу. Остатки ночного холодка облизывают голые пятки…
Вдруг Оке соскочил с кровати. Кто-то вышел из сарая… Салли?! Он даже удивился. Она всегда работала в ресторане допоздна и отнюдь не спешила вставать по утрам без нужды.
