В последний вечер Янне сидел на стуле, Стена держал на коленях, а я как раз стелила. Мальчугану только что три года исполнилось. Он думал, что теперь-то уж папа поправится, раз запел впервые за много месяцев…
Бабушка попыталась напеть трогательную мелодию:
И гавань уже за волною близка,
Там встретит любовь моряка.
Это была его любимая песня, и так красиво он еще никогда не пел ее. Я уложила его и вышла было на кухню, но он тут же позвал меня.
«Анна! – говорит, а Сам смотрит на меня таким спокойным и светлым взглядом. – Анна, ты справишься как-нибудь».
Бабушка резко выпрямилась, словно стряхивая с себя воспоминания, и подбросила несколько поленьев в огонь. Ожившее пламя бросило яркий красный отсвет на ее задумчивое лицо.
– Не очень-то я верила в его слова, когда осталась одна с семью малышами и двумя стариками на руках. А только прав был Янне – справилась…
* * *
Бабушка все чаще стала поговаривать о своем домике и клочке земли, который сдала в аренду. Ей было как-то не по себе вдали от моря, и Оке понял, что она работает здесь только ради того, чтобы иметь возможность вернуться в Нуринге. Зимой она часто подрабатывала на стороне, потому что в это время года дела на хуторе не отнимали всего ее времени. Богатые крестьяне закатывали для своей родни пиры по всевозможным поводам и бабушку охотно приглашали стряпухой.
– К весне мы уедем, – предупредила она Бруандера сразу после Нового года.
Он был явно недоволен, но отговаривать не стал.
– Что ж, вам лучше знать, чего вы хотите, – только и сказал он.
Бабушка подсчитала свои сбережения и стала прикидывать:
– Коровой надо снова обзавестись, свинью купить – это все необходимый расход. Стен, наверно, поможет мне деньгами теперь, раз получил работу на каменоломне. Бредвика достаточно близко от дома, и он сможет наведываться.
Оке с большим волнением ждал отъезда, хотя ему и было жаль оставлять Бруандера – одного, в старом, холодном каменном доме. Черная старуха все еще преследовала Оке бранью и угрозами. Иногда ему снилось, что она загоняет его в бездонное болото своей узловатой клюкой. Втот самый момент, когда теплая илистая вода достигала Подбородка, он просыпался весь в поту.
Бабушка собиралась первую часть пути на север ехать по железной дороге, но разносчик рыбы нарушил ее планы.
Он явился рано утром, одетый, как обычно, в облепленную рыбьей чешуей, потрепанную кожаную куртку на меху. На розовые уши сползала теплая шапка, хотя солнце основательно припекало и вокруг груза рыбника вился рой мух.
