— Погрузился в воспоминания, а? — слегка поддразнила его Тара.
— Ты намекаешь, что в тридцать пять я уже совсем старик и мне ничего не остается, как только жить воспоминаниями?
Тара расхохоталась.
— Я так не говорила. Это ты сказал.
— Когда я был ребенком, то хотел стать писателем, — ответил он, сворачивая на шоссе. — Рассказы, детективные истории, что-то типа того.
На мгновение Тара потеряла дар речи, и Клинт подумал, не слишком ли она шокирована его признанием. В конце концов, охранная фирма далековато от романтического мира творчества. Наконец он услышал, как она вздохнула и сказала с оттенком печали:
— Похоже, мы оба испытывали непреодолимое желание раскрыть наши творческие стороны.
Клинт отважился взглянуть в ее сторону. Подсвеченные лунным светом, волнистые светлые волосы Тары свободно лежали на плечах, влажные губы были чуть приоткрыты. Выглядела она потрясающе. Клинт изо всех сил боролся с желанием, охватившим его при одном лишь взгляде на сидящую рядом с ним девушку.
Но он был на задании, а не на охоте.
— Я потеряла твой след сразу после школы, — неожиданно сказала Тара, возвращая его к реальности. — Где ты был?
— В колледже, потом в армии.
— В армии?
— Специальный оперативный отдел.
— Очень секретный, да?
Он усмехнулся.
— Точно.
— Армия… М-да, это многое объясняет.
— Например, почему я такой строгий и серьезный?
— И непреклонный, — добавила она с быстрой улыбкой.
— Да, когда я чего-то хочу, когда что-то важно для меня, меня невозможно остановить.
После этих слов Тара глубоко вздохнула. С каждой секундой она все острее реагировала на этого мужчину, на его слова, на прикосновения. Она больше не могла контролировать свои эмоции. Тара специально переменила тему разговора, когда Клинт сказал о своем детском желании стать писателем. Мысль о большом, отважном, опасном Клинте Эндовере, посвятившем себя творчеству, была так удивительна, так увлекала ее, что ей хотелось разорвать свой ремень безопасности и накинуться на него, словно сумасбродная девчонка.
Это было бы нелепо.
Она и сама была нелепой.
— А как ты, Тара?
— Я?.. — запнулась она и повернулась к нему. Это было ошибкой.
Его профиль в лунном свете казался вырезанным из камня. Ей безумно захотелось узнать, какова его кожа сейчас на ощупь? Если она дотронется до его щеки губами, почувствует ли гладкость и холод мрамора?
Она с трудом сглотнула. Будут ли его губы такими же, какими она их помнила? Жесткими, жадными, слишком напористыми даже для юноши?
