Выше, выше с усильем ползу
И звонница осталась внизу.
Ну теперь-то мне всё по плечу!
Все просторы Руси охвачу.
В благолепье святейших лучей,
В мирном звоне подземных ключей…
Нет! За краем озёрной воды
Не видать богозарной звезды.
Высоко забралась, высоко,
А до неба, ой, как далеко…
Чей-то голос смиренный: "Окстись!
Возлюби прежде грешную низь".
Нилова-Столобенская пустынь
* * *
Ухожу. Я здесь гостья, не боле.
Там моя у причала семья.
Перед ближними в мире, на воле
Слишком много долгов у меня.
На прощанье склонюсь пред Распятьем, —
А в душе нестроенье, разлад.
Я б давно отдала своё платье
На послушничий чёрный наряд.
Я б училась смиренью, поверьте,
И внимала любви голосам.
И мечтала о том, как в бессмертье
Возлечу в судный час к небесам…
Я мирской, незатейливый житель,
Но извека больна высотой.
Позовите меня, позовите,
Назовите своею сестрой.
Иосифо-Волоцкий монастырь
ОДНО ПРОСТОЕ СЛОВО
Я вспоминаю с нежностью и грустью
Твоё лицо, заснеженный перрон…
Я знала, если сразу не вернусь я,
Вернусь ли я когда-нибудь потом?
Как падал снег в преддверии Покрова, —
Таких не помню ранних я снегов.
Никто тогда одно простое слово
Не произнёс в потоке разных слов.
А снег всё падал медленно, прощально.
Я обронила тихое "пора"…
Теперь твой взгляд пронзительно-печальный
Мне не даёт забыться до утра.
А на дворе вовсю метёт позёмка
И ветер рвётся в тёплое жильё.
И отчего-то бьётся громко, громко,
Как молот сердце бедное моё.
Быть может, там, в краях твоих суровых,
Вот также вьюга мечется в окне.
И ты не спишь, и шепчешь это слово,
И вспоминаешь с грустью обо мне.
Владимир Карпец SOLUS REX (Консервативная революция Императора Павла)
В 1762 году Император Петр III опубликовал свой знаменитый "Манифест о вольности дворянской", следом за коим через несколько дней должен был, по слухам, последовать и "Манифест о вольности крестьянской". Два этих документа призваны были вместе коренным образом изменить порядки в России, но... при полном сохранении самодержавной монархии, которая, как позже писал Лев Тихомиров, абсолютно совместима с любым политическим и экономическим строем. Тем самым, возможно, Европа избежала бы кошмара (в буквальном смысле; cauchemare — наваждение, морок) 1789 года, и история пошла бы по иному пути. Но, видимо, "счастье на земле" является для падшего "человеческого материала" кошмаром еще большим. Любое благо, в том числе и свобода, есть благо лишь для тех, кто способен его воспринять; в противном же случае править следует "жезлом железным".
