— То есть как?!
— Ну посуди сам. Кем станут эти люди после смерти? Младшими демиургами! Моими подмастерьями. Они же там, считай, практику проходят. Всю жизнь, лет триста-четыреста (маги долго живут!) будут переделывать мир, набивать руку, набираться опыта… А потом, вместо того, чтобы удрать на новую инкарнацию, станут помогать мне клепать новые миры. Представляешь, какой я тогда оборот запущу!
— Мазукта, мне эта идея отчего-то не нравится…
— А главное, — перебил Мазукта, — и об этом тебе неплохо бы подумать — это тот факт, что вся эта тысяча подмастерий будет прекрасно знать, что такое несправедливость и как с ней бороться. Мы будем производить идеальные миры, вне всякой конкуренции, и в огромных количествах! Нет, ты представь, какие перспективы!
— Даже не представляю.
— Ха, вот видишь! Пройдет еще лет двести, пока поступят первые ученики, и тогда я начну…
Раздался короткий звонок, и Мазукта осекся.
— Уже?.. — моргнул он.
— А в чем дело? — спросил Шамбамбукли.
— Это сигнал, что для кого-то из учеников договор приведен в исполнение… Но так рано? Может, несчастный слу…
Звонок тренькнул снова. И еще раз. И еще.
— Что-то не так, — всполошился Мазукта. — Пойду посмотрю.
Он поспешил в приёмную, Шамбамбукли пошел следом.
— Да что же это такое?! — Мазукта растерянно оглядывался по сторонам. — Как я теперь буду отделять человеческую сущность от сущности сожженых с ними дров? Почему они позволили себя кремировать? И почему так рано? И так много?!
Звонок тарахтел не умолкая.
— Девятьсот девяность восемь, девятьсот девяносто девять, — считал Мазукта, — тысяча, тысяча одна, тысяча две… Откуда лишние?! Две тысячи, три тысячи пятьсот, шесть тысяч, семь… восемь… десять… пятнадцать тысяч! Шамбамбукли, что происходит? Я же хотел как лучше! Я же… осчастливить… Доброе дело… Сорок тысяч! Сорок восемь тысяч! Но почему?!
А ведьмы всё продолжали и продолжали прибывать…
* * *
— Где я? — спросил человек.
— Ну что за дурацкий вопрос! — вздохнула канарейка. — И почему вы все начинаете именно с него?
— А всё-таки, где я? Это не похоже ни на ад, ни на рай.
— А это и не то, и не другое. Это приёмная демиурга Шамбамбукли. Но сейчас шефа нет, я за него.
— А ты кто?
— Сам не видишь? Я канарейка.
Человек пригляделся.
— Тю! Ты же заводная.
— Ну и что?
— А как же ты разговариваешь?
— А я не разговариваю. Просто произношу некоторые фразы из стандартного набора. Правда, набор у меня большой. Ну да вы, люди, редко что-то оригинальное спросите, так что всё в порядке.
