Внимание Алваро чувствовал, хотя сколько ни оглядывался невзначай, не мог выделить сопровождающих. Высокий класс. Два года назад его учили обнаруживать слежку, но то ли объяснили плохо, то ли охраной сестры Франческо занимались настоящие профи. Скорее уж второе. Эулалио не учил ерунде.
Хорошо, если так. Может быть, самой женщине ничего и не грозит, но Алваро может притянуть к ней беду. Его уже наверняка заметили, а увидев в компании сестры господина Сфорца вынесли вердикт, теперь остается только ждать его исполнения. Интересно, чем думал Рауль?
Чем думал господин глава корпорации, лучше не спрашивать, он, кажется, вообще не думает, у него сплошные озарения... а попросту говоря, молоток в голове. И периодически в голову этот молоток стучит. Выстукивая разнообразные чрезвычайно глупые идеи. Вот, например, в пятницу стукнуло отправить выгуливать сестру именно Алваро. Попался бы кто-то из старших учеников, сия нелегкая участь выпала бы ему. Ладно, Сфорца не думает - но Рауль? Но та пожилая тетка, как ее там, Габриэла Росси... вот у них-то какой молоток, и где?
Настроение - хуже некуда, и не потому, что Паула послезавтра улетает.
Потому что над площадью - злое полуденное солнце, и старая мостовая напоминает обезображенное оспой лицо, здесь когда-то тоже воевали, падали снаряды, а потом ее починили, но старый камень чуть светлее, и следы ремонта все еще заметны. Потому что у девушек, щебечущих возле лотка с мороженым слишком яркие платья, слишком яркая помада, а у парня, что пытается привлечь их внимание - в руках радиола, и музыка орет на всю площадь, старая народная песня, было бы здорово, если бы не так громко. Долговязый молчаливый тип созерцает ближайшую урну так, словно кошелек в нее ненароком обронил - то ли лезть, то ли ну его, и выражение лица... уксус слаще.
Потому что в небе ни облачка, и ветра нет, ни малейшего ветерка, воздух плотен и густ, а вдалеке кто-то жарит на углях лепешки, и горький запах подгорелого теста расползается по всем уголкам, от него нет никакого спасения, а Паула копается в старых потрепанных книжках, многие - без обложек, подмокшие, обгорелые... подраненные книги, несчастные и беззащитные перед людьми. И слова, что в них сказаны, может быть, мудрые слова, важные - не защитят, не помешают уничтожить, сжечь, выстрелить... А взрывается - громко, с дымом и треском, - вовсе не урна: у детей поблизости - петарды, целый мешок петард.
Потому что где-то поблизости, на одной из крыш, засел снайпер, Алваро точно это знает, он есть, он уже выцелил мишень, и до выстрела остались доли секунды, а Паулу даже нельзя швырнуть на землю, чтобы сломать линию, проведенную между ней и дулом винтовки, и остается сделать шаг вперед, и развернуться спиной...
