На следующее утро, когда я вернулся со своей ранней прогулки, у меня в кабинете на большой ивовой корзине для пикника сидела Мивануи. Корзина громко скрипнула, когда Мивануи вскочила.
– Привет! Дверь была открыта, и я… – Я отмахнулся от ее объяснений. Мы оба не сводили глаз с корзины. – Денек такой славный выдался, вот я и подумала: может, съездим в Инислас. Ты, надеюсь, не против? И потом – мне хочется извиниться.
– За что?
Она вынула из волос ленту, и локоны рассыпались по плечам.
– За вчерашний вечер, за наше маленькое недоразумение. Я бы не хотела, чтоб ты думал, будто мне нужны твои деньги.
– Не переживай. Я был пьян.
– И я решила тебя угостить.
Я просиял. Ух ты! Шампанское, земляника, цыпленок… не стоило так тратиться.
– Все в порядке, расход не велик.
– Конечно-конечно, у нас в городке шампанское стоит гроши.
– Да нет, правда, это ничего.
Я поглядел на нее по-учительски строго:
– Прекрати выдумывать.
Мивануи неловко посмотрела на меня:
– Честно, это ничего не стоило.
Прошла секунда-другая, прежде чем до меня дошло.
– Ты ведь это не украла?
– Нет, конечно! Я… получила это… по книжке.
– По книжке? – Она заломила руки. – По книжке? – повторил я.
– Да… в общем, по твоей, – сказала она задиристо. – Где?
– В «Гастрономе».
– У меня там нет счета.
Переплетя пальцы, она вытянула руки перед собой и застенчиво улыбнулась.
– Ну, теперь есть, наверное.
Мы запихали корзину под заднее сиденье моего «волзли-хорнета»,[20] проехали через весь город и вверх по склону Пенглайс-хилла. Наверно, мне стоило злиться, но я чувствовал себя как школьник на экскурсии. Не было нужды вызнавать, как она ухитрилась заставить парня из «Гастронома» отпустить на тридцать фунтов провизии в кредит человеку, который в жизни не заглядывал к ним в магазин. Сцена так и стояла у меня перед глазами: мистер Гриффите в остолбенении и одурении взирает на ангела, явившегося перед его прилавком; его очки в роговой оправе запотевают, багровеет колбасно-розовая физиономия в черной колючей проволоке кустистых бакенбард. Я просто видел, как он шугает продавца и поправляет галстук, принимая командование на себя. Он, поди, и глядеть-то на нее не решался, опасаясь, что заглядится куда не положено. А она, вероятно, сказала ему, что он импозантный, а он, вероятно, на миг утратил контроль над своим мочевым пузырем. Я так и представлял дрожь в его руках, когда он складывает продукты в корзину, а потом – неуловимую паузу, когда она просит отпустить шампанское, а потом руки его начинают ходить ходуном. Его счастье, что она не попросила купчую на магазин.
