— Миша, у тебя возможен туберкулёз! Ты заметно похудел, и твой кашель мне не нравится.
Но лечение я отложил до конца войны, отказавшись пройти рентгеновское обследование. А ведь уже тогда я был бы зачислен в инвалиды войны 1-й или 2-й группы и отправился бы в тыл, служить в военкомате, куда отправляли таких по здоровью.
Играя мускулами, я хорохорился перед Мариам, демонстрируя свою неуязвимость. И тогда произошло самоизлечение туберкулезного очага в верхушке правого лёгкого, который позднее, в 50-х годах, «дал мне жизни» вспышкой рассеянного туберкулеза лёгких в закрытой форме. Но и то ладно… Я стойко тянул на себе воз войны. Не сдавался и тут без боя…
* * *
Год сидели мы как бы в карцере, который ещё целят разгромить, взорвать. Такое ощущение. После этого ада мне остальное не стало страшно. На бруствер голову положу, подремлю, очнусь. Спасали здоровье и молодость.
Сибиряки, земляки мои, вообще выделялись среди других. Дотошные, крепкие. Сибиряк сидит до последнего, он не побежит никогда. Помню, когда еще мы наступали на Заполье, а потом отошли назад, потеряли пулеметчика Кобзева, парня с Алтайского края. А он остался на нейтралке и дня три-четыре там сидел. Нашли его, спрашиваем: «Ты чего?» Отвечает: «Как чего? Караулю, чтобы немцы не наступали здесь». Всю ответственность взял на себя одного.
Много лет спустя давал я объявления в наших местных газетах, хотел найти их. Ведь много у меня было солдат с Алтайского края. Но никто не отозвался…
* * *
10 февраля 1943 года наш полк, да и вся дивизия, оставив Лелявино, Теремец, Муравьи и другие участки обороны, начали фланировать вдоль правобережья Волхова, «демонстрируя», что наши части фронта готовятся к наступлению, и это заметил противник. Сюда он стянул до семи отборных дивизий, так нужных ему для захвата борющегося Ленинграда! Нам же, комбатам, этой стратегии тогда не дано было знать…
Где я вырос? Начну со слов из старой песни…
Родился я в тот самый год
В сырую мрачную погоду,
Когда восставший весь народ
Боролся за свою свободу.
В августе 1919 года началось грозное зиминское крестьянское восстание, которое положило начало партизанскому движению против Колчака в Алтайской губернии. Хваленые колчаковцы только в моем родном селе расстреляли человек двадцать. Война шла кровавая… Как раз во время подавления восстания я и родился — 21 сентября. Отец мой был в руководстве восставшими, поэтому мать таскала меня по буеракам, белые искали нас.
