Слава великому и могучему Безевихту! — хором повторили оба мужчины, сняли шапки, два раза поклонились в пустоту, опять напялили шапки на головы и вернулись к работе.
Их заколдовали, — разочарованно вздохнул глюм. — Пападутис меня совсем не узнает. А ведь мы с Капунькисом разбили ему не один кувшин и ящик с фруктами в лавке. Ах, бедняга. Он был очень добрый: если и гонялся за нами с палкой, то без злости, а так, для порядку, шутя. А теперь его так околдовали, что он, похоже, свое имя забыл.
— Ты прав, — кивнул Генрих. — Эти двое не похожи на нормальных людей. Твердят одно и тоже, как попугаи. Пойдем поищем еще кого-нибудь.
Однако все, кого встречали друзья, были увлечены разрушением. Кто-то, взобравшись на лестницу, отдирал со стен штукатурку, кто-то разбивал черепицу на крышах, а кто-то, преимущественно женщины, крушил и без того битые, валяющиеся на земле настенные украшения и вывески. Даже дети были заняты посильным «делом»: они закрашивали все цветные предметы черной краской. То тут, то там можно было увидеть хайдекиндов. Обычно веселые и жизнерадостные, полевые дети в бедствующей Альзарии сделались вялыми, сонными. Они ходили строем, монотонно бубнили себе что-то под нос и швыряли камнями в уцелевшие стекла домов.
Такое впечатление, что все в Альзарии вдруг сделались глюмами, — вздохнул Генрих.
Это почему же? — ворчливо спросил Бурунькис.
Ну, вы ведь с Капунькисом сами говорили, что ломать что-нибудь, точнее «разбирать» — ваша стихия.
— И совсем даже не смешно, — буркнул Бурунькис.
Он заметил еще одного знакомого, помчался к нему, но через минуту вернулся.
— Они на все вопросы отвечают одно и то же: «Слава Безевихту! Великому и могучему!» Видно, этот Безевихт полный болван, раз заставляет всех так прославлять себя. Меня б уже давно стошнило от таких унылых восхвалений.
Когда Генрих и Бурунькис добрались до пожарной каланчи, они увидели десятерых мужчин, рывших подкоп под башню, и пятерых гномов, усердно разрушавших топорами ее стены. В воздухе висело облако пыли. Из-за нее розовый туман казался бурым.
Пропала Альзария, — вздохнул Бурунькис и вытер слезу.
Это уж точно. Пойдем поглядим, что делается в замке короля Реберика, — сказал Генрих. — Возможно, мы сумеем пробраться во дворец и напасть на колдуна.
Друзья продолжили путь. Золотой дракон несколько раз предупреждал Генриха о розовых рыцарях. Друзья успевали прятаться. Вот почему им удалось добраться до замка незамеченными. А когда Генрих и Бурунькис вышли к замку, они разочарованно переглянулись. У ворот, прикрывая вход, лежал печально известный розовый дракон. Чудовище дремало.
