Сначала мы с Антоном опешили, а потом махнули на все рукой и пошли на кухню.
В холодильнике обнаружилась еще одна бутылка, на сей раз вина. Думать о последствиях столь дикой смеси алкоголя я был уже не в силах. Почему-то идея напиться казалась очень хорошей и единственно подходящей.
Что было дальше, я помню плохо. Судя по всему, мы с Антоном всю ночь говорили за жизнь, плакались друг другу на тяжкую судьбину и рассуждали о женском коварстве. А потом уснули в обнимку на полу под столом, очень довольные состоявшейся беседой.
— О, боже! Какая сволочь придумала это пойло?! Ооо…Господи… — Ежик со стоном пробиралась к ванной. Там она на ощупь до упора открутила кран с холодной водой и, не переставая бормотать проклятья, засунула голову под студеную струю. Надо же, какая мужественная!.. Сам-то я пришел в себя двумя часами ранее, едва успел добежать до унитаза и, обнявшись с фарфоровым другом, выпростать все съеденное и выпитое. Что интересно, Антон очухался сразу вслед за мной, и ему унитаза уже не хватило. Бедолага воспользовался моей раковиной. Когда я увидел, как ее стенки покрываются ровным слоем чего-то недопереваренного, меня опять скрутило, да так, что потемнело в глазах. Ужас. Просто ужас. Я не то что зарекся, я на библии готов был дать клятву никогда в жизни больше не прикасаться к этой дряни. Только бы прошла невыносимая головная боль. Господь, видать, мои молитвы услышал, потому что Антон сходил в зал и принес оттуда изумительные таблеточки. Уж не знаю, где он их достал, но уже через пять минут после приема вовнутрь этого живительного снадобья я почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение.
Еженька проснулась позже всех. Вышла из ванны бледная, с запавшими в тень глазами, волосы — во все стоны. Она молча рухнула на диван, где мы с Антоном отпаивались кефиром.
— Я думала, что умру.
Видок у нее действительно был тот еще…
— Три раза за ночь блевать ходила… — она шмыгнула носом и заглянула ко мне в чашку, — а что это тут у тебя?
Я отдал ей свой кефир. Ежик понюхала и скривилась так, что я испугался, как бы ее снова не стошнило.
— Отравители… Сначала напоили бедную невинную девушку, потом еще издеваются… Пашка! Ну ты-то ведь знаешь, я эти молочные продукты на дух не выношу!
И правда, как это я забыл?
Антон предложил сходить за пивом, но Ежик лишь вяло отмахнулась. У меня сердце сжималось от жалости. Такая она была бледненькая, покачивалась от слабости и даже не курила.
