В такие дни я мысленно упрекал нашего создателя в том, что у него не смешные шутки. Это же надо было придумать такую жуть, как пмс. Бедные женщины.
Бедный я. Бррр!
Через часок Ежик более-менее успокоилась. Залезла под кухонный стол и сказала, что оттуда мир воспринимается наиболее оптимально. Я не возражал. Поставил бульон, потом перемыл гору посуды, которая накопилась со вчерашнего утра. Почистил картошку для супа и вынес мусор. Собрал с пола все окурки, фантики от конфет, сигаретные пачки и осколки двух тарелок. Нет, положительно мир не так уж плох, когда Еженька молчит. Прости господи.
Еще через часок, когда бульон на плите дошел до нужной кондиции, я заглянул под стол. Анна сама хотела сварить этот борщ, могла и обидеться, если бы я взял инициативу на себя.
Под столом обнаружилась картина достойная умиления: Ежик в какой-то момент успела прихватить c моего стола небольшой лист для чертежа и теперь задумчиво на нем рисовала. Вид у нее был сосредоточенный и одухотворенный.
Легкие почти прозрачнее штрихи рождали на бумаге невесомое кружево фантазий, понятных только ей самой.
Эх, Ежик…
Хотелось бы и мне быть таким как ты: непредсказуемым и неземным.
Глядя не ее рисунки, я всегда удивлялся и спрашивал себя: что этот человек делает в нашем мире? И что ее саму делает такой чуждой ему? Не эта ли утонченность, мозаичность восприятия? Нервы — оголенные провода…
Увидев меня, она встрепенулась и испуганно закрыла рисунок рукой. Как правило, мне дозволялось лицезреть все Ежикины шедевры, но только не в процессе из создания.
Я изобразил невозмутимость и указал на плиту:
— Тут кто-то, кажется, хотел суп варить?
Она сердито засопела, но от дежурной колкости почему-то удержалась. Только одарила своим "взглядом возмущенной кошки". Я сделал вид, что не заметил этого.
Ее коронным номером был борщ. Все другие блюда Ежик готовила с гораздо меньшим энтузиазмом. Даже и не знаю, откуда эта особенность.
Меня она от плиты отогнала, конечно. За пятнадцать минут довела дело до победного конца и непреклонным тоном заявила, что теперь борщу настояться надо. Типа валим все с кухни, чтоб не закапать ее слюнями.
В зале было темно, только подал узкий прямоугольник света из прихожей и морозные узоры на окнах причудливо пропускали свет фонарей.
Измученная, но умиротворенная, она сидела в своем любимом кресле и просто наблюдала за игрой света на искрящихся стеклах.
— Паш, а ты бы хотел жить там, где нет зимы?
