Подсознательно он понимал, что присутствие женщины рядом с ним вызовет шок. Но оно же заставит иначе взглянуть на предания. Айрин способна разрушить извечный пугающий миф о смертельной опасности чувств звероящеров… И потом, Айрин нужна ему! Просто нужна! Он не хочет опять быть один!
Берольд думал вернуться в Лонгрофт где-то через три месяца, но задержался. Наместник и впрямь оказался мошенником, но очень ловким. Собрать доказательства, чтобы представить Властителю, было не так-то легко. Лишь полгода спустя Айрин смогла вернуться в столицу. Одна. Берольд с ней не поехал, хотя понимал, что Властитель способен разгневаться. Он свернул прямо в поместье.
Предчувствие, что с Миртой что-то случилось, возникло недавно, в дороге. Берольд помнил, что обещал забрать дочь в Лонгрофт, и очень скоро. Но он ведь не знал, что придется уехать! За время разлуки он выслал в поместье, наверно, с десяток посланий. На первые три дочь сама написала ответ, а потом за нее начала отвечать госпожа Авилор. Очень сухо и вежливо. Было похоже, что кто-то сумел сообщить «звезде прошлых времен», что Берольд пренебрег ее мудрым советом расстаться с любовницей. А два последних гонца вообще не вернулись назад.
Первой, кого Берольд встретил в поместье, была госпожа Авилор.
– А где Мирта? – спросил он с порога.
– Она у себя. Спит, – ответила старая женщина, смерив Берольда таким выразительным взглядом, что он сразу понял, о чем она думает.
– Я ездил в Гокстед и вынужден был задержаться. Приказы Властителя не обсуждаются, – грубо заметил Берольд, постаравшись за резкостью тона скрыть острое чувство вины, с новой силой объявшее душу. – Что с Миртой?
– Да так, пустяки… – (неприкрытый сарказм Авилор явно опровергал смысл слов.) – Любопытно узнать, кем была ее мать? Вы специально о ней промолчали, когда привезли меня к девочке?
Эти вопросы звучали так, словно Берольд совершил преступление, скрыв имя женщины, давшей жизнь Мирте.
– Какая вам разница? – жестко ответил Берольд.
Непонятное чувство тревоги, снедавшее душу, исчезло, дав место досаде и злости. Напор раздражал, обвиняющий тон был совсем неуместным. Случись с его Миртой беда, Авилор бы не стала с порога расспрашивать Ящера о давнем прошлом, которое умерло.
– Разница? Это сейчас самый главный вопрос! – гневно сверкнув глазами, сказала наставница.
– А почему?
– Потому!
Берольд видел: старушка считает, что вправе с ним так разговаривать, и не отступит, пока не добьется ответа. Похоже, что Мирта за эти полгода отбилась от рук, проявила такую строптивость, что бедная женщина, просто не зная, как быть, все решила списать на «дурную наследственность». Только зачем Авилор вспоминать о неведомой матери, если есть он, Звероящер Властителя, чей нрав известен?
