Я посмотрела на него, но он был слишком близко. Оказалось, что я смотрю ему в глаза с расстояния в два дюйма. Его близость подействовала как электрический удар. Я отвернулась к дороге.
– Отодвинься на свою сторону, Филипп.
– Что, – шепнул он мне в ухо, – тебя заводит?
Ладно, с меня хватит.
– Сколько лет тебе было, когда Валентин впервые на тебя напал?
Он дернулся всем телом, отодвигаясь от меня.
– Будь ты проклята!
Он сказал это так, будто имел в виду в буквальном смысле.
– Предлагаю тебе сделку, Филипп. Ты не должен отвечать на мой вопрос, а я могу не ответить на твой.
Когда он заговорил, голос его звучал с придыханием и почти задушенно:
– Когда ты видела Валентина? Он должен быть сегодня? Мне обещали, что его сегодня не будет.
В голосе его звучал очень заметный панический страх. Я никогда не видела такого немедленного ужаса.
Смотреть на испуганного Филиппа мне не хотелось. Я могла начать его жалеть, а этого я себе позволить не могла. На Аниту Блейк, твердую как сталь, уверенную в себе, мужские слезы не действуют. А как же.
– Я с Валентином о тебе не говорила, Филипп, даю тебе слово.
– Тогда откуда…
Он оборвал речь, и я посмотрела на него. Он снова нацепил очки. Лицо его за ними казалось напряженным и неподвижным. Хрупким. Кажется, имидж разрушен.
Сердце не камень.
– Откуда я узнала, что он с тобой сделал?
Он кивнул.
– Я заплатила деньги, чтобы узнать твою биографию. Вот оно и всплыло. Мне надо было знать, могу ли я тебе доверять.
– И как?
– Еще не знаю.
Он сделал несколько глубоких вдохов. Первые два были прерывистыми, но каждый следующий все более и более ровным, пока наконец он не овладел собой – на этот момент. Я вспомнила Ребекку Майлз и ее тонкие, исхудалые руки.
– Ты можешь мне доверять, Анита. Я тебя не предам. Не предам.
Это он сказал потерянным голосом, как мальчишка, которого вдруг лишили иллюзий.
Трудно было бы крушить его дальше после этого голоса, но я знала и он знал, что он сделает все – все, что прикажут ему вампиры, в том числе и предаст меня.
Впереди виднелся мост – высокое кружево серого металла, деревья обнимали дорогу с обеих сторон. Летнее небо было водянисто-голубым, промытым жарой и ярким летним солнцем. Автомобиль въехал на мост, подпрыгнув, и по обе стороны от нас раскинулась Миссури. Открыто и далеко стелился над водой воздух. Над мостом затрепетал голубь, устраиваясь среди десятков других, парящих и хлопающих крыльями над перилами.
Над рекой я часто видала чаек, но над мостом – ни разу, только голубей. Может быть, чайки не любят автомобилей.
