– Вот это и называется «номер, после которого трудно выступать». Черт побери!
Он отдернул занавес и вышел.
Кэтрин вошла, побледнев так, что веснушки выступили как чернильные пятна. Интересно, я тоже так побледнела? Нет. У меня цвет кожи не тот.
– Господи, Анита, что с тобой?
Я осторожно переступила через змеившийся по полу жгут кабелей и прислонилась к стене. И начала вспоминать, как это – дышать.
– Ничего, – соврала я.
– Анита, что тут творится? Что это там было на сцене? Из тебя такой же вампир, как из меня.
Обри беззвучно зашипел у нее за спиной, впиваясь клыками в собственные губы. Плечи его затряслись в безмолвном смехе.
– Анита? – Кэтрин схватила меня за руку.
Я обняла ее, а она меня. Я не дам ей умереть такой смертью. Не допущу. Она отодвинулась и посмотрела мне в лицо:
– Скажи, что случилось?
– Может быть, поговорим у меня в кабинете? – предложил Жан-Клод.
– Кэтрин не обязательно туда идти.
Обри приблизился. В полутьме он сиял, как драгоценный камень.
– Я думаю, ей следует пойти. Это касается ее – интимно.
Он розовым кошачьим языком облизал окровавленные губы.
– Нет. Я не хочу ее в это впутывать. Как угодно, а ее впутывать не надо.
– Во что – в это? О чем ты говоришь?
– Она может заявить в полицию? – спросил Жан-Клод.
– Заявить в полицию – о чем? – Голос Кэтрин становился громче с каждым вопросом.
– А если да?
– Тогда она умрет, – сказал Жан-Клод.
– Погодите-ка, – сказала Кэтрин. – Вы мне угрожаете?
Теперь в лице ее появилась краска, и много. От гнева.
– Она пойдет в полицию, – сказала я.
– Вам выбирать.
– Извини, Кэтрин, но лучше будет, если ты ничего из этого помнить не будешь.
– Договорились! Мы уходим. – Она потянула меня за руку, и я не сопротивлялась.
Обри шевельнулся у нее за спиной.
– Посмотри на меня, Кэтрин.
Она застыла. Ее пальцы впились мне в руку, мышцы задрожали от неимоверного напряжения. Она боролась. Господи, помоги ей. Но у нее не было ни магии, ни распятия. А силы воли одной мало – по крайней мере против такого, как Обри.
Рука ее упала, пальцы обмякли. Воздух вырвался из ее груди долгим прерывистым выдохом. Она смотрела куда-то чуть выше моей головы, на что-то, чего я не видела.
– Прости меня, Кэтрин, – шепнула я.
– Обри может стереть у нее память об этой ночи. Она просто будет думать, что слишком много выпила. Но это не исправит сделанного.
– Я знаю. Единственное, что может разрушить власть Обри над ней, – это его смерть.
– Раньше она обратится в прах в своей могиле!
