На станцию Омск направлял Каппель коня, чтобы связаться с тылом. Чтобы не прибавить горечи, которой и так было много в душе, он старался не смотреть на отступающие части. "А ведь могло быть совершенно иначей, прошептала мысль и он снова отмахнулся -- "0 чем говорить?"" Он уже подъезжал к вокзалу. "Генерала Каппеля... Генерала Каппеля... К телефону. Требует Верховный Правитель", донесся до его слуха громкий крик железнодорожного телеграфиста со ступенек вокзала.
Быстро спрыгнув с коня, Каппель бросился с полковником Вырыпаевым в телеграфную комнату. Гудел прямой провод Омск -- Татарская и в словах летящих по нему, словах двух смертников, окончательно решилась судьба Каппеля. Ясны и определенны были слова Адмирала о том, что он хочет видеть Каппеля на посту Главнокомандующего взамен ген. Сахарова. Каппель вдруг почувствовал физически как непереносимая тяжесть легла на плечи. "Сумею ли? Хватит ли сил? Людей нужно спасти, а хватит ли на это умения и знаний? Это не Волга, не Казань..."
И искренне и просто ответил: "Ваше Высокопревосходительство, есть много командиров старше и опытнее меня. Я неподготовлен к такой большой и ответственной роли. Ваше Высокопревосходительство, почему вы мне это предлагаете?"
Секунду телефон молчал, а потом тихий голос Адмирала донесся до Каппеля:
-- "Потому что только вам, Владимир Оскарович, можно верить".
Но эта фраза еще более усилила колебание генерала. "Можно верить... А если не оправдаю доверия?" И еще пытаясь отказаться, сознательно уменьшая свои военные дарования, медленно сказал в трубку, что кавалерийский полк он принял бы, но армию... "Ну, а если вы получите приказ?" прервал его уже ставший резким голос Адмирала. "Приказ я должен буду выполнить", ответил Каппель -- последняя страница его жизни с тихим шелестом открылась.
Через час Верховный Правитель прислал приказ о назначении генерала Каппеля Главнокомандующим.
Принять все дела от ген. Сахарова Каппель не мог, так как эшелон штаба фронта и сам ген. Сахаров находились уже на станции Тайга. Оставляя Омск, ген. Сахаров назначил своим заместителем Каппеля. Но в этом приказе не было указано какие части и в каком направлении находятся, и какие склады и с чем именно находятся в Омске. Отходивший в арьергарде Каппель, у которого был на учете каждый час, так как противник был в непосредственной близости, не мог тратить время на разыскиванье этих складов. Да и приказ штаба фронта требовал скорейшего оставления Омска. Отмененная генералом Сахаровым эвакуация доставила противнику огромное военное имущество. Не сдав своего поста Каппелю, генерал Сахаров разослал приказ, в котором подробно разработал план, как под Ново-Николаевском будут разбиты красные партизаны, но какими частями будет проведена эта операция указано не было. Двигаясь на восток, штаб 3-ей армии и Каппель никак не могли догнать эшелон штаба фронта, так как пути были забиты до предела. Приказ о назначении ген. Каппеля главнокомандующим ген. Сахаров имел, и было бы вполне естественным задержать свой эшелон для сдачи дел, но почему-то это сделано не было и, когда Каппель прибыл на ст. Ново-Николаевск, то там ни поезда Верховного Правителя ни эшелона штаба фронта уже не было. Нужно сказать, что накануне Каппель получил от Верховного Правителя телеграмму о желании личного свидания на ст. Ново-Николаевск. Но здесь ждала его другая телеграмма такого же содержания с назначением встречи на ст. Тайга. Только к вечеру вагону ген. Каппеля удалось выбраться из Ново-Николаевска, но прибыв утром на ст. Тайга, он узнал, что поезд Адмирала отбыл дальше на ст. Судженка, в 37 верстах от Тайги. Тут, на ст. Тайга, от которой отходит ветка на Томск, Каппель снова столкнулся с уродливой и зловещей гримасой гражданской войны. Эшелон ген. Сахарова, который, наконец, догнал Каппель, был оцеплен частями первой армии и по приказу ее командующего, ген. Пенеляева, вход и выход из вагонов эшелона был запрещен. Старый главнокомандующий, по приказу Пепеляева, был арестован. Даже в истории гражданской войны, где возможны всякие, часто недопустимые положения, такого антидисциплинарного случая не бывало. Уставший, с измотанными нервами, тяжело переживая создавшееся положение, Каппель сразу осознал недопустимость и преступность такого акта. Кавалер двух офицерских Георгиев, лично безумно храбрый, любимый своими частями, 28-летний ген. Пепеляев был по выражению Верховного Правителя, "революционным генералом". В свое время он одерживал блестящие победы на Урале, его имя знал каждый сибиряк, но явная молодость, неуравновешенность, неумение бороться с первым впечатлением и анализировать события и собственные поступки во время отступления, толкали его на ошибочные, ложные шаги. После же того, как его брат В. Н. Пепеляев стал председателем совета министров, голова у молодого генерала закружилась еще больше.
