– Я говорила ему, что он должен вернуться к ним, если сам того хочет.
– Однако теперь уже слишком поздно, не так ли? Софи ни за что не примет его обратно.
– Тогда зачем вы здесь? – спросила Хелен, бросив притворяться, будто она заваривает чай.
– Я и мои дочери весьма озабочены тем нежелательным влиянием, какое его поступок может оказать на девочек.
– Вы, о каких дочерях говорите? Одна вроде бы приставала к мужу другой дочери на Рождество, а другая замужем за алкоголиком? А может, я что-то путаю? – Хелен решила отбросить всякую вежливость.
Шила опять пропустила ее слова мимо ушей.
– Если вы твердо намерены войти в нашу семью – а я не вижу, что бы я могла сделать, чтобы это предотвратить, – мы должны убедиться в том, что вы относитесь к обязанностям мачехи со всей серьезностью.
– А если нет? – Хелен постепенно возвращалась в четырнадцатилетний возраст.
– А если нет, я попросила бы вас не пытаться обхаживать девочек и втираться к ним в доверие. Они очень расстроенны после визита сюда на прошлой неделе.
О, черт бы вас всех побрал, подумала Хелен, а вслух спросила:
– Вас проводить?
– Тупая старая перечница, которая сует нос не в свои дела! – кричала Хелен на Мэтью немного позже.
– Она моя мать.
– Твоя мать – тупая старая перечница, которая лезет не в свое дело! Кстати, скажи ей, чтобы больше носа сюда не казала.
Вечер воскресенья угрожающе приближался. Хелен казалось, что у нее совершенно нет сил. Тем не менее, она неожиданно приняла приглашение лучшей подруги, которой не терпелось познакомиться с загадочным любовником Хелен. С тех пор прошла неделя, и Хелен казалось, будто все изменилось безвозвратно. Пришлось идти на крайние меры. Она позвонила Рейчел.
– В общем, я скажу ему, что все отменяется. У тебя много работы.
– Ни в коем случае! Ты мне все уши прожужжала своим Мэтью. Целых четыре года сохла по нему. Я не собираюсь упускать шанс посмотреть на него.
– Я скажу, что я больна, – тогда мы сможем остаться дома. Сиди в пабе хоть всю ночь – мы не придем!
– Если вы не появитесь, я заявлюсь прямо к вам в квартиру, – рассмеялась Рейчел. – Тебе от этого не отвертеться.
Мэтью вдруг ужасно засуетился, когда они собирались на выход. Он никак не мог решить, что надеть – костюм или рубашку и джинсы. К ужасу Хелен, джинсы победили. Теперь он вертелся перед зеркалом, словно девушка-подросток. В последние дни он как-то потускнел и стал казаться старше. Похоже, он терял прежнюю самоуверенность, ощущение хозяина жизни – сбрасывал их вместе с костюмом и превращался в пожилого папика. Даже его походка стала другой – не такой пружинистой и властной. Хелен едва удержалась от того, чтобы не посоветовать ему выдернуть волоски из носа и прополоскать рот освежителем. Но когда они сели в такси, его нервозность передалась ей, пробудив к жизни все самые худшие ее качества.
