– Мы ведь не кто угодно, ведь так, подумай, Клодия, – сказал Мэтью, пытаясь разрядить обстановку.
– Но они этого не знают! А что, если к ним заявится маньяк и попросит: «Дайте мне эту зверюшку», и они дадут, а маньяк будет плохо с ней обращаться и мучить?
Хелен увяла. Хорошая минутка закончилась.
– Ты права. – Она наклонилась и почесала Нормана за ухом. – Именно поэтому мы и пошли туда, потому что, если они намеревались отдать его любому, кто ни попросит, тогда лучше, чтобы они отдали его нам, чем кому попало. Потому что мы знаем, что будем хорошо обращаться с ним. Мы знаем, что все животные из приютов «Баттерси» и Королевского общества защиты животных от жестокого обращения попадают в хорошие дома, потому что тамошние служащие проверяют своих клиентов. Но кто знает, где бы мог, в конце концов, оказаться бедный старый Норман, если бы мы его не взяли?
– И все равно это неправильно. – Клодия была не из тех, кто легко уступает.
– Согласна. Но теперь он здесь, и он твой.
Она жадно наблюдала за Клодией; ей показалось, что девочка едва заметно смягчилась.
– И он замечательный, разве не так?
Норман играл свою роль безупречно: большой пушистый мурлычущий комок в руках Клодии. Она поцеловала его в нос.
– Да, – сказала Клодия. – Это так.
Два с половиной часа спустя она поняла, что они провели свой лучший вечер. Сюзанна накрасилась, как французская проститутка (о боже, Софи бы это понравилось, подумала Хелен), а Клодия дала Хелен детально написанные инструкции по уходу за котом, Хелен притворилась, что она до этого не знала разницы между сухим и консервированным кошачьим кормом и не понимала, как важно регулярно очищать кошачий туалет.
Когда девочки вернулись домой, Софи ожидала неизбежных жалоб, которые сопровождали воскресный вечерний визит. Она открыла парадную дверь, когда услышала, как подъезжает машина Мэтью, и помахала рукой. Клодия выскочила из машины, не дожидаясь, пока она остановится, и рванула к двери.
– У меня есть кот! У меня есть полосатый кот его зовут – Норманн и он мой!!!
– Что у тебя есть? – начала было говорить Софи, но вид старшей дочери, раскрашенной как Мэрилин Мэнсон, лишил ее дара речи. – Что, ради всего святого, вы там делали?
– Хелен дала мне кучу косметики. – Двенадцатилетняя Сюзанна в «боевой раскраске» казалась тридцатилетней, умудренной жизнью женщиной. По мнению Софи, вид у дочери был довольно дурацкий.
– Очень мило с ее стороны. Но краситься можно только по особым случаям. Никакой косметики в школу.
