«Догадались ли преследовавшие нас солдаты и пришедшие им на помощь кто перед ними? — спрашивал себя Гараб. — Поверили ли они, что меня унесло течением, когда я упал с утеса? Могли ли они видеть сквозь туман, как я упал? Если солдаты решили, что я мертв, не станут ли они завтра разыскивать мое тело, чтобы отрубить голову и, положив ее для сохранности в соль, послать своему военачальнику, дабы получить обещанную премию? И не найдут ли они во время этих поисков Дэчему?»
Дэчема!.. Он должен отыскать ее живой или мертвой… Течение несло ее, словно пушинку. Ее тонкие ручонки, бабочками порхавшие среди волн, так и стояли у него перед глазами.
Дэчема!..
Гараб чувствовал, как горячий ручеек стекает вниз по его спине. Насколько серьезно он ранен? Рана не причиняла ему сильной боли, но у него кружилась голова, силы покидали его, мысли путались.
Он попытался взять себя в руки. «Я должен, должен выйти на берег», — мысленно повторял Гараб. Он с усилием поднялся и, шатаясь, медленно побрел к берегу. Несколько минут спустя его руки наткнулись на кусты, и, цепляясь за них, он ступил на тибетскую землю.
Гараб сделал еще несколько шагов. Его не покидала навязчивая идея обследовать берег, спустившись по течению в поисках Дэчемы, но внезапно его взор затуманился, оп потерял сознание и рухнул у подножия дерева.
На рассвете двое всадников — пожилой и молодой — скакали по извилистой лесной тропе вдоль реки на тибетском берегу. Они переночевали в соседней деревушке и теперь направлялись в дальние края — в монастырь целителей бон-по[43] к числу которых принадлежал старший из путников. Этот человек по имени Мигмар был дядей по материнской линии сопровождавшего его юноши, которого звали Анаг. Отца и мать Анага унесла недавняя эпидемия, и Мигмар, решив, что профессия врача способна обеспечить его племяннику безбедную жизнь, отправился за ним, чтобы отвезти его в монастырь, где того обучили бы искусству исцеления болезней с помощью лекарств и магических обрядов. Путники вспоминали вчерашний ливень и наводнение, наделавшие немало бед, как вдруг конское ржание прервало их беседу. Навстречу им из леса вышел оседланный конь. Хозяина скакуна нигде не было видно.
— Этот конь, видимо, убежал, когда хозяин вышел; на берег, — сказал Мигмар племяннику. — Сойди на землю и привяжи его к дереву. Человек, которому он принадлежит, наверняка разыскивает своего коня; думаю, мы его встретим. Лучше, чтобы конь оставался на месте.
