Теперь уже не имело значения, будет установлена подлинная личность Гараба или нет, — бывший предводитель разбойников стал убийцей солдата и мог спасти свою жизнь только бегством.
На другом берегу реки лес подступал к воде вплотную. Гарабу показалось, что он узнает это место. Но как отыскать брод в темноте, в бурном потоке, яростно ревевшем среди скал?
Послышался выстрел, и пуля просвистела рядом с Гарабом, не задев его. Повернувшись в седле вполоборота, он тоже выстрелил. Солдат вскрикнул, приложил руку к плечу, но не прекратил преследования.
И тут вдали, в тумане, послышались призывные крики: приближались какие-то люди. Раненый солдат откликнулся по-китайски. Гараб понял, что военный отряд обследует район; двое солдат, которые его преследовали, отделившись от остальных, отправились на разведку, и теперь их товарищи, заслышав выстрелы, спешили им на помощь. У беглецов был только один выход — перейти водную границу под покровом темноты.
— Дэчема! Любимая! Быть может, это смерть, а может, спасение! Пошли! — закричал охваченный волнением Гараб.
Схватив лошадь своей подруги под уздцы, он потащил ее по затопленной земле на середину реки. Каким-то чудом они попали на место брода. Несмотря на яростный напор воды, влюбленные тем не менее понемногу приближались к берегу, как вдруг лошадь Дэчемы оступилась и упала; молодая женщина вылетела из седла, и течение тут же подхватило ее.
Прежде чем Гараб, которому мешала пытавшаяся подняться лошадь, успел сделать движение, чтобы подхватить свою подругу, та скрылась из вида… Лишь ее тонкие руки мелькнули на прощание в пенистом водовороте возле скал.
Потеряв голову, Гараб соскочил с лошади на выступавший над водой утес, а с него перепрыгнул на другой, который почти касался суши. Ему пришла в голову безумная мысль, что таким образом он пробежит вдоль реки быстрее течения и выловит Дэчему из воды.
Внезапно с противоположного берега раздался выстрел; пуля угодила Гарабу в спину, и он рухнул на утес, на котором только что стоял.
Все более густой туман быстро заволакивал реку и ее окрестности, ночной мрак становился непроглядным. За два шага нельзя было ничего разглядеть.
В том месте, где упал Гараб, было мелко, и течение почти не ощущалось. Беглецу было достаточно затаиться в темноте, чтобы остаться незамеченным.
Сквозь шум воды он смутно различал звуки голосов, затем послышался удалявшийся конский топот.
Гараб был спасен!
Возбуждение, затуманившее его разум, прошло, и он мог размышлять более здраво.
