Гараб молчал, и Дэчема возобновила разговор:
— Что ты будешь делать, когда вернешься домой?
— Я буду жить как дрокпа до тех пор, пока меня не призовут дела.
— Дела? Ты имеешь в виду торговлю или дела вроде вчерашнего?
Гараб расхохотался.
— И то и другое. Ты видела меня в деле, я не открою тебе ничего нового. Я — предводитель джагпа. Это как будто тебя не напугало.
— Я восхищаюсь тобой, — пылко прошептала Дэчема. — Ты был так прекрасен, когда выскочил на коне из оврага во главе отряда. Ты возьмешь меня с собой, когда пойдешь на «дело», не так ли?
— Взять тебя?! Где ты видела, чтобы джагпа вешали на себя такую обузу в походе! Разбой — удел смельчаков, а место женщины — под крышей. Через пять дней увидишь мой дом. Если он тебе понравится, останешься в нем, а если нет… ищи себе другой, — при этом он махнул рукой в сторону бескрайних плоскогорий и долин, простиравшихся за окружающими лагерь горами.
— Пять дней! — воскликнула Дэчема.
— Ты считаешь, что это слишком долго? Ты устала?
— Я никогда не устаю, — почти сердито возразила молодая женщина. — Пять дней — это слишком быстро. Теперь, когда я тебя нашла, я бы хотела никогда с тобой не расставаться, скакать дни и месяцы напролет на коне рядом с тобой, дальше и дальше, и проводить каждую ночь под открытым небом, как это было вчера.
Голос Дэчемы смягчился и приобрел ту же страстную интонацию, с которой возлюбленная Гараба описывала свои видения.
Волнующая музыка ее слов, воспоминания о сладостных ощущениях предыдущей ночи пробуждали в Гарабе желание. Нарисованные Дэчемой картины оживали в его воображении. Он видел ее сидящей верхом рядом с ним, день за днем, среди бескрайних просторов, где ничто не могло отвлечь их друг от друга. Он видел ночные стоянки под открытым небом, во время которых она должна была принадлежать только ему… Он чувствовал на губах вкус ее плоти, и его пальцы пылали при воспоминании о ее теле.
Если бы Гараб привел в свою палатку Дэчему, «приносящую радость», то он вызвал бы любопытство и расспросы пастухов племени и собственных слуг; не грозило ли это разрушить очарование неожиданной встречи и привести к преждевременному концу едва начавшийся чудесный роман?
Гараб смутно осознавал, что в его палатке та Дэчема, которую он держал сейчас в объятиях, утратит свое колдовское очарование. Она говорила, что убежала из дома. Возможно, ее близкие тоже хотели заточить девушку в жилище, палатке или доме, в то время как она, дух или демон в женском обличье, могла жить лишь па свободе, среди вольных просторов.
