— Это мне должно очень польстить. Ведь инкубы используют самую сильную сексуальную фантазию. Что Улька, грезила обо мне в самых откровенных мечтах?
Девушка готова была провалиться сквозь землю и уже начала молить молнию поразить ее в самое темечко, когда мужчина перестал смеяться и строго спросил:
— Так что все-таки было? Вы занимались любовью? — Теперь в его голосе не осталось и следа от веселости. — Ты переспала с ним?
Уля слегка качнула головой:
— Нет. Ты, то есть, он исчез, как только раздался вой Баньши.
Он нахмурился:
— У тебя под окном орала Баньши, а единственное, что тебя заинтересовало, это неслучившийся секс? Ты все-таки однозначно кретинка. Ты понимаешь, что это значит? Ты умрешь в ближайшие два-три дня.
Уля испуганно отступила, будто прозвучавшая в его словах угроза исходила от него самого.
— Мне не страшно, у меня такое ощущение, что часть мозга, отвечающая за страх, у меня отрафированна или слабо развита.
— Честно говоря, я в замешательстве: в округе пропало десять женщин и все с определенными способностями. Такое ощущение, что кто-то ведет планомерную охоту на ведьм. Ты, видимо, тоже попала в поле зрения этого маньяка.
Ульяна вздрогнула:
— Я умру, да? Нужно срочно начать бояться.
Кристиан отложил фигурку в сторону и подошел к девушке.
— Я постараюсь помешать. Но если ты снова будешь вести себя глупо и необдуманно, то сама себе навредишь.
— Вот уж маньяк разочаруется, — сказала она. — Мне надо идти, Майклу нужна помощь в больнице.
— Ох, уж этот Майкл. Последняя ваша поездка чуть не закончилась твоей смертью.
— И ты туда же! — раздраженно ответила Ульяна и быстро вышла из гаража, ни разу не оглянувшись.
Проведя с доктором половину дня, в течение которого она съела два килограмма сахара, девушка отправилась домой.
Эстер сегодня работала в ночную смену, поэтому вечер обещал быть безрадостным и долгим. Девушка побродила по дому, вышла во двор и, незаметно для себя, углубилась в лес. Самаэль сразу же составил ей компанию, весело виляя мохнатым хвостом. Она шла по тропинке, напевая русскую песню, слова которой она отчетливо помнила, в отличие от того, кто она такая. Уля уже давно задумалась, почему она так хорошо помнит все, кроме фактов о своей персоне и своей предполагаемой родне, как будто кто-то нарочно стер эти воспоминания. И как она могла очутиться в незнакомом городе, где ее никто не знал, и она никого не знала, да еще и в другой стране? Здесь явно попахивало мистикой.
