Мстислав с новгородцами и Володимир со псковичами стояли близ Юрьева, а Константин с ростовцами на реке Липице, когда завидели они полки суздальские, стоявшие на берегах реки Гзы. Мстислав послал к Юрию новгородского сотского, Лариона.
"Кланяемся тебе, — говорил он от лица Мстислава и Великого Новгорода, — С тобой нет нам обиды. Обидел нас Ярослав".
— Мы один брат с Ярославом, — отвечал Юрий. Посол обратился к Ярославу.
"Отпусти наших новгородских мужей и новоторжцев; отдай назад новгородския волости, что ты занял — Волок; возьми с нами мир и целуй нам крест, и не станем проливать крови".
— Не хочу мира, — отвечал Ярослав, — у меня есть мужи! далеко вы зашли, а вышли — как рыбы — на сухо!
Этот гордый тон показывал, что Ярослав считал заранее дело новгородцев проигранным в средине Суздальской Земли: Ярослав надеялся на ожесточение народа и готовность к отпору.
Мстислав послал еще раз посольство к Юрию.
"Князь Юрий! (была теперь такова посольская речь). Мы пришли не кровь проливать, а управиться между собою. Мы единое племя; дай старейшинство брату своему Константину и посади его во Владимире, а вам вся Суздальская Земля".
— Отвечай братьям моим, Мстиславу и Владимиру, — сказал Юрий, — если отец наш не управил нас с Константином, то как же вы хотите управить? Делайте то, за чем пришли; а брату
Константину так скажите: когда нас одолеешь, тогда вся земля тебе!
Князья суздальские учредили пир и имеете сонет. Некоторые из старых бояр смущались тем, что противники требуют действительно того, что, по понятиям, освященным старыми обычаями, считалось справедливым. Они говорили своим князьям:
"Лучше бы вам, господа, сотворить мир с братиею и положить старейшинство на Константине, а не уповать на силу; у вас много полков... а если правда будет за ними?
Другие, младоумные, — как называет их летописец, — были не такого мнения; между ними отличался один, по имени Андрей Станиславович; он говорил:
— Не бывало никогда того ни при наших прадедах, ни при дедах, ни при отцах, чтоб кто-нибудь вошел в Суздальскую Землю со ратыо и вышел из нея цел!
Последний совет понравился больше. В войске Юрия развевалось семнадцать, у Ярослава — тринадцать стягов; у первого гремело сорок труб и сорок бубен; у другого шестьдесят тех и других: это придавало и охоты, и надежды; суздальцы показывали негодование и жажду мести.
— Седлами закидаем новгородцев! — кричали они.
Князья говорили им такую ободрительную речь:
