Было начало двенадцатого, когда мы собрались в гладильню. Лешик еще не вернулся, и мы по пути зашли ко мне в каюту, чтобы убедиться в наличии молодежи. Увы. Алена лежала и читала. Лешика не было. Взяв ключ, я закрыла дверь снаружи, и мы отправились гладить брюки. Но с половины пути пришлось вернуться обратно – брюки забыли, пока рассказывали Алене о неограниченных возможностях фена. Я еще посетовала, что пути не будет. Взяв брюки, я забыла взять ключи. Но уж за ними-то возвращаться не стали.
Гладильня находилась в самом конце коридора – перед успевшим оставить неизгладимое впечатление музыкальным салоном. Свет в салоне отсутствовал. Как, впрочем, и в конце коридора. Очевидно, перегорел люминесцентный светильник. Ну а в самой гладильне было вообще идеально темно. Понятно почему. Нам довелось там побывать вчера – в ходе экскурсионного ознакомления с теплоходом. Комнатушка примерно четыре-пять квадратных метров без окон, со столами по периметру стен и тремя утюгами. Нам нужен был только один. Никому больше не пришло в голову в двенадцать часов ночи развлекаться глажением шмоток. Наташка передала мне брюки и, нащупав рукой выключатель, включила свет…
В отличие от нее, я даже не взвизгнула. Я просто вытаращила глаза на то место, где лежал Игорь, сделала глубокий вдох и крепко зажмурилась в надежде, что все исчезнет как-нибудь само собой. Сразу же вспомнилось утро моего новоселья и первый незваный гость в виде трупа мертвого Кузи. Собственно, я ведь и отправилась в эту поездку, чтобы пережитый ранее кошмар выветрился из головы. Нет, это просто несправедливо, подумала я и открыла глаза.
Наташка, один раз взвизгнув, явно перепутала функциональные особенности носоглотки и собственных органов зрения. То есть рот она накрепко замкнула, а глаза пытались кричать. Это немного отвлекло меня от того, что лежало на полу. Но ненадолго…
Игорь расположился наискосок. Левая рука прижата к левому же боку, правая – закинута за голову, носки ботинок «смотрели» в разные стороны. Рот был слегка приоткрыт, глаза прищурены. Казалось, что он вот-вот спросит с насмешкой: «Ну, как я вам?»
Ясное дело, что никак. В смысле ничего хорошего. Вся левая сторона тела окрашена кровью. Значительное ее количество растеклось лужицей по полу. Не к месту я подумала, что Игорь перед смертью сменил рубашку на футболку.
Наталья, произнося скороговоркой как заклинание фразу: «Жутко боюсь трупов», – подошла поближе к несчастному, и я услышала в ее голосе профессиональные нотки:
