С час поговорили. Как живой стоит и теперь предо мной этот старый жандарм с черными глазами, покрытыми влагой от душевного {15} волнения, охватившего его, когда с глазу на глаз по-человечески поговорил с "арестантом".
Часам к пяти, слышу, поднялась какая-то возня. Является жандармский офицер - пожалуйте! В коридор, по лестнице жандармов и городовых понатыкано тьма тьмущая. Вводят в какую-то комнату, наполненную ими же. Тут же все начальство. В черном сюртуке - прокурор судебной палаты.
- По распоряжению департамента полиции вы будете отправлены в Петербург. Будьте добры раздеться.
Гюго говорить, что палачи при исполнении обязанностей - самые любезные люди. Русские жандармы, когда им предстоит "серьезная" обязанность не менее любезны. Помню, у меня от его изысканного тона даже сердце ёкнуло; что-то затевают - пронеслось в голове.
Посредине стул, вокруг - аксельбанты и эполеты. Раздеваюсь. Остался в одном белье. Тщательно осматривают уже вчера распоротое платье.
- Будьте добры все с себя снять. Снял. Сижу.
Осмотрели. Ничего противозаконного не нашли. Говорят, короли совершают в торжественной {16} обстановке свой туалет. Не понимаю, что хорошего находят в этом.
- Подай чистое белье! Оделся.
- Все? - спрашиваю.
- Да, все! Только видите, г-н Г..., вам придется подвергнуться маленькой неприятности... распоряжение свыше . .. вот телеграмма.. . это не от нас. . .
Седой полковник, смущаясь, путаясь, указывает на какую-то бумагу.
- Что такое, в чем дело?
- Да видите... распоряжение заковать в кандалы...
Является молодой конвойный, приносит кандалы, наковальню, раздается лязг кандалов.
Теперь, вероятно, это явление обыкновенное. Но то было в "доконституционное время." Тогда к этому "еще не были привыкши". Bcе смущены, сконфужены, у всех глаза опущены или бегают по сторонам: стараются не глядеть друг на друга. Налаживают подкандальники. Примеривают кандалы. Подобрали по мерке. Раздается первый гулкий удар молота по заклепке. Всех передергивает. Глаза опускаются еще ниже. Прокурор усиленно сосет сигару, полковник что-то внимательно {17} рассматривает в окно. Прямо против меня черноглазый жандарм, с которым утром вел беседу. Глаза наши встретились. В его глазах было столько участия и муки, что я почувствовал в нем родную душу. Он был бледен, как смерть. Стараюсь смотреть на него в упор. Конвойный быстро делает свое дело. Молот гулко звучит и удары, кажется, пробуждают совесть даже в этих людях.
