— Работал. А потом лёг спать.
— Когда легли?
— Точно не помню.
Я чувствую, что человеку становится неловко из-за собственного упорства. И считаю необходимым ему помочь.
— Невозможно, чтобы вы не помнили. Вы слишком аккуратный человек. Достаточно окинуть взглядом вашу комнату, чтобы убедиться, что вы аккуратны во всём. Голову даю на отсечение, что вы ложитесь в кровать по часам и по часам встаёте. И что вчера в ушах у вас не было ваты. Зачем же вы тогда пытаетесь мне лгать?
Лицо Славова приобретает поистине страдальческое выражение.
— А зачем вы требуете от меня положительного ответа, когда я сам ещё не убеждён в некоторых вещах? Ведь произвольное заявление может навлечь на человека беду…
— Вы имеете в виду Жанну?
— Вовсе нет, — дёргается Славов. — Жанна на это не способна.
— Тогда освежите вашу память и ответьте на мой вопрос.
— Я сказал вам: точно не помню. Лёг что-то около двенадцати. Я всегда ложусь в это время, хоть и не смотрю на часы, как вы предполагаете. Спустя полчаса или час наверху действительно послышались шаги, но я не обратил внимания, чьи и сколько было человек. Я, вы сами видите, работаю, а работая, не замечаю ничего вокруг.
— Ну, что ж. Пусть будет так. Надо тогда поговорить с Жанной. Авось она слыхала больше вашего.
— Не думаю, — скептически улыбается Славов. — Она из тех, что возвращаются домой раньше полуночи только в том случае, если у них грипп.
— Значит, ждать её здесь нет смысла?
— Конечно. Она сейчас убивает время где-нибудь в «Варшаве» или «Берлине», а это, насколько я слыхал, довольно длительная процедура.
— Простите, у вас всегда так прибрано? — вырывается у меня без всякой связи.
— Как именно?
— Да вот так: всё на своём месте. Иными словами — вам никогда не случается искать свои домашние туфли?
Славов озадаченно смотрит на меня.
— Зачем же искать, когда я знаю, где они…
— Вот этого-то ответа я от вас и ждал. Впрочем, к делу это не относится. Ну, не буду больше вам мешать. Всего хорошего. С лёгким паром.
* * *
«Варшава» или «Берлин»? «Варшава» ближе. Так же, как и в географии. Поэтому я направляюсь туда. Заведение, как и следовало ожидать, переполнено в этот час. Светское общество. Главным образом — полунесовершеннолетние, зелёная молодёжь. Букет очаровательных девушек. И среди них — по крайней мере десяток Бриджитт Бардо. Инстинкт подсказывает мне, что мой объект — вряд ли среди тех, кто увлекается мороженым. Под звуки музыки пересекаю зал. Это не моя музыка. И к лучшему — некогда отвлекаться экскурсами в прошлое. Прежде всего дела.
