Линеун радостно поздоровался с тестем и познакомил его с русским парнем.
— Миша Королев, — представился русский. Пожимая руку, он добавил: — Очень рад познакомиться с вами.
Таю счел последнюю фразу данью вежливости: все так говорят. Но следующий вопрос заставил его переменить мнение и почувствовать невидимый, но нелегкий груз славы.
— Правда, что вы разоружили американский сторожевой катер, зашедший в наши воды? — с наивным простодушием спросил Миша Королев.
— Вы в армии служили? — ответил вопросом Таю.
— Только что демобилизовался, — доложил Миша.
— А задаете глупые вопросы, — отрезал Таю и повернулся к Линеуну: — Дай ключи от дома.
Линеун, напуганный гневом тестя, с готовностью полез в карман и протянул связку ключей.
Таю хотелось поскорее добраться до дома и прилечь отдохнуть: волнение снова вызвало острую боль в сердце. Он не видел дорогу, машинально переставлял ноги. Перед глазами вертелось какое-то колесо, а в голове, как зажатая в кулак муха, билась мысль: только бы не упасть посреди улицы… Только бы не упасть…
Когда Таю очнулся, он сначала удивился и с досадой подумал: всё-таки не устоял на ногах. Ноздри уловили лекарственный запах, а глаза увидели склоненное над ним усатое лицо, похожее на морду старого моржа.
— Кто ты? — спросил Таю.
— Доктор Вольфсон, — ответил из-за лица другой, знакомый голос.
Таю улыбнулся, узнав дочь. Ритино лицо появилось рядом с моржовыми усами: встревоженное, со следами быстро вытертых слез.
— Беречься надо, дорогой друг, — сказали моржовые усы.
— Вот уж не думал, что скоро стану другом докторов, — попытался шутить Таю.
— Сердце ваше велит, — ответил ему в тон доктор Вольфсон. — Сердцу надо повиноваться, оно шуток не любит. Вам повезло, приступ застал вас почти у порога больницы.
Рука Таю невольно потянулась к груди: сердце билось ровно, но слабо.
— А теперь покой. Полный покой, — сказал доктор и обратился к Рите: — Пусть больной отлежится. Завтра зайду.
Доктор Вольфсон строго посмотрел на Таю и вышел из комнаты. Рита повернулась к отцу и ободряюще улыбнулась.
— Вот и стал стариком твой отец, — горько сказал Таю.
— Что ты! — запротестовала Рита. — Ты ещё такой молодой! Первый раз на моей памяти болеешь. Поправишься, опять будешь прежним.
— А как же с мамой? — озабоченно спросил Таю. — Ей не сообщили?
— Завтра Кэлы поедет на вельботе за топлёным жиром и привезет её, — ответила дочь.
— Выходит, мы с Рочгыной первыми из Нунивака переселимся в «Ленинский путь», — сказал весело Таю. — Иногда и поболеть полезно.
