— Кто там? — послышался знакомый голос.
Амирак замер. В ушах колотилась кровь, жар заливал лицо.
— Ну кто там? — Неля, похоже, не собиралась открывать дверь, пока ей не ответят. Она ждала минуту, две…
— Проклятый ветер! — выругалась Неля и хлопнула дверью в комнату.
Амирак тихо отошел от домика. Он гордился собой: у него хватило силы не отозваться!
Таю и Рочгына ещё не ложились спать.
— Я покормил твоих собак, — сказал брат.
— Спасибо, — ответил Амирак. Он совсем позабыл об упряжке и отправился к Утоюку, не покормив собак. Избаловали его председатели.
Перед сном попили чаю, и Таю стал торопить жену:
— Мне надо поутру на охоту. Давай ложись спать.
Амирак долго ворочался на полу. Он видел огонек трубки брата и почему-то винил её в том, что она отгоняет сон.
— Не спишь, Амирак? — тихо спросил Таю.
— Не сплю, — вздохнув, ответил Амирак. — Привык на кровати.
— Пяти минут не можешь пробыть без хвастовства, — упрекнул Таю. — Какая может быть разница, на чём человек спит. Сон-то один.
Амирак обиженно затих и притворно захрапел.
Таю долго сосал трубку, тщетно вызывая сон. Напрасно он обидел брата. Может быть, Амирак действительно крепко привык к кровати? Разные люди бывают. Вот он, Таю, за всё годы, проведенные в лагере, так и не признал удобства деревянных нар и тосковал по простой оленьей шкуре, расстеленной на полу из моржовой кости… Амирак заметно изменился. Видать, не напрасно искал человек дело, которое ему подходит. Важный какой! Не подступиться. Чувствуется, как свысока смотрит на своих земляков и снисходительно молчит, не критикует, как раньше. Ума, что ли, у него прибавилось?
После возвращения с празднества ещё задолго до зимы Таю попытался всерьез поговорить со своими односельчанами о переезде в «Ленинский путь». Председатель колхоза Утоюк слушал его, меняясь в лице. «И Таю хочет изменить нашему Нуниваку? — с горечью спросил Утоюк. — Неужто тебе не дорога земля предков, жилища, вырытые в скалах, море, которое выкормило тебя и твоих детей?» Таю не сдержался и резко ответил: «Ты всё хочешь жить, нюхая старый дым! Тебе не оторвать своей застарелой задницы от камня и пересесть на стул. Смотри, Утоюк, мы уже теряем своих детей, которые не возвращаются в родной Нунивак… Где твой коммунистический взгляд?»
Нельзя выбросить из памяти тревожные годы, когда в Нуниваке только организовали колхоз, когда Утоюка и Таю первыми из жителей Нунивака приняли в партию. И сказал тогда секретарь райкома Владимир Антонович, что они — первые в истории эскимосы-коммунисты. Разве можно забыть и предать героические дни организации первого эскимосского колхоза? Почему Утоюк упирается?
