— Но моё мясо посвежее, чем у других.
— Ошибаешься, Утоюк, — невозмутимо ответил Амирак. — Твое мясо станет самым свежим в начале лета, когда снег останется только в ледяной долине. А сейчас во всех колхозах мясо одинаково свежее — морозы-то какие стоят!
— Хитрый ты человек, Амирак, — произнес Утоюк. — Ладно, так и быть, отдаю тебе мясо по назначенной тобой цене.
— Цену назначает правление колхоза «Ленинский путь», — заметил Амирак и достал бланки договоров.
Когда все формальности были закончены, Утоюк предложил гостю чаю.
— Что говорят в «Ленинском пути» о нашем Нуниваке? — спросил Утоюк.
— А что говорить? — пожал плечами Амирак. — Вспоминают иногда, в связи с предстоящей женитьбой.
— Какой женитьбой?
— Разве вы не в курсе? — удивился Амирак. — Емрон собирается жениться на дочери Кэлеуги.
— Я так и знал! — крикнул Утоюк. — Но это нечестно!
— Что нечестно? — спросил Амирак.
— Пользоваться такой приманкой, чтобы сманивать наших колхозников в «Ленинский путь»! — Утоюк грозно постучал пальцем по столу. — Этого я не оставлю! Поеду в райком!
— Успокойтесь, Утоюк, — невозмутимо произнес Амирак. — Вдумайтесь в то, что говорите. В райком жаловаться за то, что человек хочет жениться? Смешно!
Утоюк сердито посмотрел на Амирака. Каков стал! Уверен в себе, в своей правоте. И только потому, что за его спиной «Ленинский путь». Скоро во всём Нуниваке один Утоюк останется настоящим эскимосом. Вот и Таю стал заговаривать о том, что не худо бы начать переговоры с правлением «Ленинского пути» о переселении. А как можно об этом разговаривать? Разве плохо живут нунивакцы? Любой охотник здесь получает на трудодни в полтора раза больше, чем в соседнем колхозе, куда все так рвутся. Нет тебе никаких сомнительных расходов ни на машины, ни на зверофермы — всё, что заработали и добыли нунивакцы, — всё идет в их семьи. Недаром, когда эскимосы приезжают в «Ленинский путь», они наносят значительное опустошение полкам большого магазина. Что ещё нужно людям? Кино хотят? Ладно, попросим, чтобы чаще приезжала кинопередвижка. А то, что нельзя строить здесь деревянные дома, это все знают, и тут надо обижаться на природу, а не на Утоюка…
— Когда же молодые собираются жениться? — спросил, успокоившись, Утоюк. — Свадьбу уже назначили?
— Я слышал только разговоры, — уклончиво ответил Амирак и поспешил попрощаться с расстроенным председателем.
Окошко Нели Муркиной светилось. Теплый луч пробивал густую темноту и ложился уютным пятном на снег, на черноту оголенных ветром скал. Амирак замедлил шаги. Сердце забилось часто-часто, дыхание затруднилось, будто в горле застряла кость. И всё же Амирак не смог себя пересилить. Он шагнул к двери и постучал. Ему долго не открывали. В темноте белели новые кожаные петли на двери.
