Он проснулся оттого, что его сильно трясли. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на нарах в небольшой комнате без окон. Вместо дверей Коулмэн увидел поднимавшуюся от пола до потолка решетку. Над профессором стоял плотный мужчина в мундире и фуражке.
— Ну что, проснулся? — спросил он, не переставая жевать резинку. — Тогда пошли!
— Что это… где я? — прохрипел Коулмэн. Голова у него раскалывалась, пересохший язык едва ворочался во рту.
— Пошли, пошли, все узнаешь! — буркнул мужчина в мундире и так профессионально ловко дернул его за плечо, что Коулмэн мгновенно оказался на ногах. По длинному мрачному коридору его провели в маленькую комнату ожидания с деревянными скамьями вдоль стен. Через минуту дверь открылась. Коулмэн заморгал, ослепленный ярким светом. Он оказался в большой, залитой солнцем комнате перед столом, за которым сидел человек в очках.
— Фамилия? — спросил он, оторвавшись от бумаг.
— Коулмэн, профессор Коулмэн… — начал ученый. — Простите… мистер… что это все, наконец, означает? Как я сюда попал?
— Здесь я спрашиваю, — сухо прервал его мужчина за столом. — Не являетесь ли вы коммунистом?
— Что? Я?! — взвизгнул профессор. — Это какое-то недоразумение… Прошу вас… я работаю… я руковожу лабораторией пси…
— Вас никто не спрашивает, где вы работаете, — резко оборвал его мужчина в очках. — Вы не хотите сознаться? Отлично. Молчать! — добавил он таким тоном, что Коулмэн едва не задохнулся от неожиданности. Человек за столом нажал кнопку. Вошел тюремщик, сопровождавший профессора.
— На допрос! — пробурчал ему человек в очках. Через минуту Коулмэн, бледный, как упырь, был водворен в маленькую кабинку.
— ЭДИП! — едва выговорил он с величайшим изумлением. Двери с треском закрылись за ним, ручки автомата толкнули его в обитое пробкой кресло, перед глазами в темноте зажглась надпись: «Тебе будут задаваться вопросы. Ты должен отвечать на них добровольно и исчерпывающе. Если будешь лгать, получишь наказание. Если будешь говорить правду, будешь награжден». Микрофон щелкнул, сделалось несколько светлей, и допрос начался.
Коулмэн отвечал, стараясь одновременно — но тщетно! — побороть легкую хрипотцу (минус одно очко).
— Читаешь ли газеты?
— Да.
— Любишь танцевать?
— Да.
— Держишь дома фотографии кинозвезд?
— Да.
— Есть ли у тебя фотографии людей с бородами?
— Нет.
— О чем ты говоришь с молодыми девушками?
— О веселых фильмах.
— Любишь ли серьезную музыку?
— Нет.
— Любишь ли джаз?
— Да.
— Много ли думаешь?
