Адское наслаждение!
Наш белоснежный катер вылетел на Фонтанку у Пантелеймоновского моста. Развернулся, заглушил двигатель, закачался на поднятой им же самим волне. Всю эту безумную гонку капитан стоял спиной ко мне у маленького штурвальчика и только тут оглянулся, снял фуражку и вытер лоб короткой рукой.
— Ёк макарёк! Еле ушли от погони.
— От погони? — засмеялся я. — На чем бы они за нами гнались?
— На джипе. Они только у Марсова поля от нас отстали. Там рельсы трамвайные в колдобинах. Даже на джипе их с ходу не взять.
Я никакой погони не видел, но поверил бледнолицему на слово. Тот потрогал корявым пальцем дырочку от пули в рубке, покачал круглой башкой. Сел на банку рядом со мной и уставился на меня, не мигая.
— Давай рассчитываться.
Я опять вздрогнул, как в тот раз, когда впервые увидел моего спасителя. Он оказался небольшим, крепко сбитым человеком средних лет. И широкое лицо его казалось бледным, потому что он был рыж. Короткий рыжий ежик под мелкой фуражкой и на щеках пушистые рыжие бакенбарды. И ресницы немигающих глаз тоже были рыжие.
— Не бзди,— успокоил он меня. — Здесь они нас не достанут. Мы в Неву можем уйти, а оттуда хоть в Финляндию… Давай. Оплати катание.
Он это назвал «катанием». Я полез в свой «прикид» за бумажником. Наличных оказалось прилично. Две бумажки по пятьдесят и несколько десяток. Мой спаситель взял своей пухлой рукой деньги и развернул их веером перед моим носом. На тыльной стороне пухлой ладони заходило за горизонт татуированное солнце. А над солнцем печатными буквами синела надпись: «В ЖИЗНЕ» и на фалангах пальцев по букве «Л.Е.Н.Я».
«В жизне (так и было наколото) Леня» — сложил я в уме загадочную надпись и задумался: «Если в жизни он Леня, то, во-первых, где он еще бывает, кроме этой жизни? И, во-вторых, кто же он там, и, наконец, где он настоящий?»
Бледнолицый шлепнул меня купюрами по носу:
— Это все?
В ответ я вывернул наизнанку бумажник.
Спаситель мой очень обиделся.
— Почему ты так дешево ценишь свою жизнь?
— Просто у меня с собой больше нет, — оправдался я, — А что, разве мало? На ящик пива хватит…
— Да не в этом дело, — махнул рукой спаситель. — Почему ты в принципе себя так низко ценишь? Как ящик пива! Почему?
Я задумался:
— Ну, а ты меня во сколько оцениваешь?
Спаситель внимательно оглядел мой мокрый костюм от Версаче.
— Я тебя очень высоко оцениваю.
— Спасибо,— скромно поблагодарил я.— Нельзя ли конкретней?
Спаситель поднял немигающие глаза к зеленой луне над Михайловским замком, задумчиво пожевал губами и сказал:
