Там, в машине, Андрюша думал, что Вова «усыновил» его, чтобы взять с собой на праздник, на вечеринку с приятелями-афганцами, а они сидели одни в странном полутемном зале. Сидели и молчали. Андрюше надоело быть ширмой. Он уже хотел бросить на стол чужие деньги, послать Вову по всем этажам и гордо уйти пешком через весь Васильевский к себе на Лаврова. На хрена такой праздник?!
— Разрешите? — весело спросил кто-то у него за спиной.
Вова нахмурился. Значит, это был совсем не тот, кого он ждал. Андрюша обернулся.
У стола стоял парень в подтемненных очках, в белой мятой футболке навыпуск, широко и пьяно улыбался. На груди на фоне щита и меча — красные буквы «КГБ» — дешевая футболочка, из ларька. В руке он держал начатую матовую бутылку «Абсолюта».
— С праздником, ребята! — Парень плюхнулся на стул рядом с Вовой и забулькал водку по фужерам.
Вова мрачно глядел на него. Андрюша понял: что-то будет — и решил остаться на всякий случай.
— Ты кто? — спросил Вова.
— Алик. А ты?
— Откуда ты, Алик?
— Я? — удивился очкастый и обвел рукой зал: — Я местный ос-тро-ви-тя-нин. А ты?
— На кого работаешь, сука? — шепотом спросил его Вова. Парень вытаращил на Вову глаза, будто собирался чихнуть, но не чихнул. — На кого работаешь? Ну?!
Очкастый моргнул, поставил бутылку на стол и захохотал на весь зал.
— Алик, с приходом! — крикнула девица из компании.
Очкастый кончил смеяться так же внезапно, как начал. Укоризненно посмотрел на Вову:
— Зачем задавать глупые вопросы, командир? Моя визитная карточка у всех на виду. — Он положил руку на грудь, прямо на красные буквы.
На них уже смотрел весь зал. Вова смущенно мял пальцами сигарету в хрустальной пепельнице:
— Херня. Такой организации больше нет.
— О-ши-ба-ешь-ся… — лукаво пропел очкастый. — Ох, как ты, командир, ошибаешься.
Вова, глядя куда-то в темноту дымного зала, сказал ему тихо:
— Слушай, вали отсюда. По-хорошему.
Очкастый тоже глядел в темноту, словно искал точку, куда смотрел Вова. И так же тихо ответил ему:
— Обиделся, командир? Не надо. Каков вопрос — таков ответ, как говорится. Согласен?
Вова обернулся. Уже по-другому посмотрел на него. Внимательно и оценивающе.
— Слушай, чего ты хочешь?
Очкастый опять заулыбался широко и приветливо:
— Хочу с вами выпить, мужики. Прозит. — Он поднял фужер.
— Тебе, Алик, хватит, — сказал возникший из дыма официант в робе. — Третий день на кочерге. Завязывай кочергу тремя узлами.
Официант расставил салаты, дымящуюся похлебку и опять испарился.
