— Тюли-люли! — не выдержал Дробиз.
Девушка даже не обернулась.
Над поднятым воротником куртки рыжим султаном торчал пучок волос.
— Счастливо! — крикнул Виталий Ефимочкин.
Федя Балин молча закинул в кабину ломик. Дуга была уже под током, высекала искры, и трамвай, стремительно набирая скорость, умчался по рельсам.
Подошел инспектор ГАИ, сказал:
— От лица службы объявляю благодарность.
Ребята не возражали.
— Пущай едет.
А Шмелев, глядя на Ефимочкина, вдруг произнес задумчиво:
— Ищите апельсинчик…
Виталий сделал вид, что эти слова никак к нему не относятся.
Ребята отправились дальше по своей улице. Они здесь знали каждый дом, каждый двор. Лучковский попытался задержаться около палатки с подогретым пивом. Но его подтолкнули, совсем как трамвай, и Лучковского с легкостью пронесло мимо палатки. Около папиросного киоска таким же образом хотели промануть (слово старика Лиханова) Мысливца, но он все же вывернулся и купил пачку сигарет. Угостил Зерчанинова. Остальным ребятам Мысливец сказал:
— Терапевты. Жуйте кислород!
Около здания городского суда стояли люди. Здесь всегда стоят молча, каждый со своими сложными думами и делами. Ребята проходят мимо, не останавливаются, не шутят. Кое-кто из этих ребят знает, что такое суд, так сказать, имеет об этом личное представление.
Наконец «контора» свернула к воротам училища.
Евгений Константинович Воротников работает в училище преподавателем спецтехнологии. Он такой же старый, как и Лиханов. Когда-то они вместе начали ездить на паровозах ОВ — «овечках». Потом Евгений Константинович поступил работать в училище, а именно — в железнодорожную школу Мосгубпрофобр — Московского губернского управления по профессиональному образованию.
Как все давно было! Но сейчас он идет в новое и самое современное училище, в свою лабораторию. Проводить занятия по новейшей технологии, по электровозам. Раз он идет к ребятам, значит, жизнь не прожита до конца, до последнего светофора. За последним светофором тупик, поперек пути обрезки старых рельсов и шпал, все, кончился путь. Нет, извольте погодить. Его электровоз еще на маршруте.
— Твои архаровцы уже гремели инструментом, — сказал Лиханов Воротникову, когда заметил Евгения Константиновича у депо. Лиханов сидел на скамейке и курил. — Потом рванулись в столовую первый черпак снять.
— Здравствуй, Никита.
— Конечно, здравствуй, Женя.
— Почему ты такой жестокий к ребятам, Никита? — Евгений Константинович остановился, присел рядом с Лихановым. — Сигаретку дай. Попыхчу.
