Жанна слушала и выглядела все более задумчивой. Мошки, плясавшие вокруг свечей, напоминали ей Людей, которых манят золотые миражи.
— Но теперь партия кажется мне проигранной, — с сожалением сказал Бехайм. — Путем в Индию завладели испанцы! Они будут купаться в золоте. Жуан Португальский поймет свою ошибку, когда увидит их богатства.
В словах его звучала горечь. Он залпом допил свое вино. Горечь испытывал и Франсуа. Португальцы, явившиеся в его мастерскую, были всего лишь алчными мечтателями, но стали невольными убийцами.
— Что вы будете делать с этим свитком? — спросил Бехайм.
Никто не смог ему ответить.
— Спрячьте его хорошенько, — сказал он, — хотя скоро ценность его будет чисто исторической. Испанцы составят куда более точные карты.
Было уже совсем поздно. Бехайм с женой на следующий день уезжали в Неаполь. Они распрощались с хозяевами дома, тепло поблагодарив их за гостеприимство.
Разговор об этих дальних путешествиях и загадочном континенте породил множество экзотических видений у всего семейства. Образы голых людей и ослепительно-ярких птиц будоражили воображение, как пряности щекочут нёбо.
Жак Адальберт вбил себе в голову, что нужно убедить французского короля Карла VIII поспорить за путь в Индию с испанцами. Он пылко убеждал в этом Жанну. Ему было неведомо, что Анна де Боже уже отослала Мануэля Эстевеса назад в Страсбург под охраной своих лучников. Она допросила осужденного и, сочтя его речи несвязными и безумными, решила, что не станет докучать брату-королю всяким вздором, приведшим к преступлению.
Подобно Бартоломео, Мануэль Эстевес твердо отстаивал свое убеждение, что до Индии можно добраться морским путем за неделю вместо восьми месяцев. В действительности бывшая регентша, взвесив все за и против, оценила этот план как слишком дорогостоящий. Конечно, Христофор Колумб открыл несколько островов, затерянных в Атлантике и населенных язычниками, раздобыл кое-какое золотишко, но в целом игра не стоит свеч.
Итак, французской короне был предложен в дар новый континент; она же предпочла одно из итальянских королевств.
Судовладельца Мануэля Эстевеса повесили.
Жак Адальберт умолил Жозефа попытаться повлиять на Карла VIII через одного из банкиров, которые финансировали итальянский поход.
Жозеф дал согласие неохотно. Выбранный им для этой деликатной миссии банкир — лионец Гильбер Куртемон — проявил к делу гораздо больший интерес. В европейских столицах уже начала распространяться весть о том, что Христофор Колумб открыл новый путь в Индию. При этом многие задавались вопросом, что же на самом деле открыл генуэзский мореплаватель.
