— Кентавры могут все, пресветлый, — раздался сзади низкий, утробный голос Постука. Вот он-то тут был и, как выяснилось, ловил каждое слово из доклада командующего.
— Остальные три с половиной тысячи — это роллы, большей частью выходцы из коренных твоих владений, — собрался было продолжить Плахт, но теперь у него из этого почти ничего не вышло.
Собравшиеся, будто бы только и ожидали, когда кто-то вот так веско прервет его, и заговорили хором. Это было неправильно, но поделать было уже ничего нельзя. Лишь когда поднял руку маршал-интендант, все как-то стали затихать. А маршал спросил, глядя в упор, будто обвиняя в чем-то Плахта:
— И где же ты, командующий, собираешься атаковать противника?
Плахт набрал побольше воздуха, чтобы снова все детально и подробно изложить, но герцог уже отвернулся от него. Своим высоким голоском, уже куда заметнее, чем в начале совета, покачиваясь, он произнес:
— Если тебе, командующий Плахт Суровый, удастся этот городок одолеть, то быть тебе виконтом-управляющим на этих землях… И даже где-нибудь еще тебе поместье найдется, чтобы ты не думал, что благодарность герцогов Дего ди Калуж не имеет никакой цены.
Среди собравшихся подвыпивших офицеров послышались смешки, которые, не встретив неодобрения, переросли в хохот, вероятно, это была шутка, некий вариант светлейшего остроумия. Плахт тоже, удивляясь себе, выдавил улыбку.
Пришлось, ко всему прочему, еще и благодарить… Ему не удалось рассыпаться в любезностях, он не был этому в достаточной мере обучен, но кое-что все же из себя выдавил, а дальше… Дальше все пошло, как происходило в этом шатре до его появления. Офицеры подходили к столику с напитками, не обращая внимания на тех, кто еще оставался у стола с картами.
Вот так Плахту пришлось закруглиться со своим докладом. Он даже не успел высказать свои просьбы пополнить армию хотя бы немного и улучшить снабжение, и вообще… Он уже решил сказать об этом герцогу приватно, но тоже не сумел. Потому что около него вдруг, как из-под земли, вырос маршал-интендант. Он смотрел на Плахта так жестко, будто бы не советоваться с ним предполагал, а пытать по обвинению в измене, не меньше.
— Герцогу нужна быстрая победа, Плахт, — прорычал он. — Победа решит, быть ли тебе генералом, либо… Впрочем, об ином тебе лучше не догадываться.
Плахт снова поклонился, будто бы он настолько уважает слово герцога, что не может не выразить своего почтения, и собрался ответить, но Белама это нисколько не интересовало. Он, выказывая свое пренебрежение к Плахту, отвернулся, сделал вид, что заметил главного советника, который о чем-то довольно лениво переговаривался с Постуком, и вскричал:
