— Придется кому-то и по ночам теперь не спать, сахиб, — объяснил он свое неудовольствие. — А то, не ровен час, утонем, и кони с Франкенштейном не спасут.
— Пожалуй, — согласился с ним рыцарь.
Сиверс при этом довольно хитро посмотрел на рыцаря, безмолвно спрашивая, будет ли Оле-Лех помогать им? Рыцарь понял это почти приглашение, но решил, что его спутники и сами справятся.
Четверо суток пришлось им качаться на волнах, и рыцарь этому немало удивился. Во-первых, снарки, которые могли обитать только в лесах, остались позади, и, следовательно, если бы они вечерами выбирались на берег для небольшого роздыха, это не грозило бы неприятностями. А во-вторых, течение реки, даже на его не слишком внимательный взгляд, стало более плавным, медленным. И, следовательно, коням приходилось больше работать, чтобы тащить в воде за собой не слишком-то приспособленный для плавания экипаж.
Вероятно, Франкенштейн решил все же не выбираться на берег, как со временем понял Оле-Лех, чтобы не заставлять коней в третий раз входить в воду. Почему-то в третий раз это могло не получиться даже у него.
И все же больше четырех дней двигаться по реке они не смогли. Устали кони, у них стала кончаться еда, и даже вода теперь уже сочилась через дверцы почти непрерывно. Кому-то из троих путешественников проходилось вычерпывать ее постоянно, и все равно воды плескалось под ногами уже больше двух дюймов. Иногда приходилось браться за ковши вдвоем, но слишком узкое окошко не позволяло работать в таком режиме долго и споро, а потому в конце концов пришлось согласиться, чтобы черпаком орудовал только кто-то один из путешественников, зато в ускоренном темпе.
Это занятие раздражало Тальду, к тому же Сиверс каким-то образом ухитрился так сбить и намозолить руки, что пришлось и рыцарю помогать им. Но он этому даже обрадовался, потому что чрезмерно долгое сидение в этой тесной коробочке теперь мешало ему. Он заметил вот что: если слишком долго вслушиваться в звук, доносящийся спереди, откуда-то из безбрежных далей все более широко расстилающейся тундры, то воспринимался он острее, доходил до болезненного гула, который уже из головы перетекал в грудь, мешая дышать, сбивая с ритма сердце, раскалывая голову… А вот работа помогала отвлечься, и тогда эти ощущения делались почти терпимыми.
На берегу, куда наконец выкатилась карета, кустарника уже не было, зато обнаружилось множество разных мхов, вырастающих почти до колена обычному человеку. Рыцаря это порадовало, но обеспокоило Тальду, который вдруг начал жаловаться, что они не догадались заготовить нормальных дров для костра, пока еще были в лесах.
