Стражники остолбенели от удивления. Перед столом, на котором лежали карты и прочие документы, находилось что-то невиданное, что-то на жердочках, будто бы плащ, и даже определенно плащ… Но он еще не перестал странно колыхаться, как на слабом ветру, а под ним лежал… сам командующий Плахт. И чуть не в обнимку с ним в неудобной позе, придерживая все те же жердочки, ворочался денщик…
— Ну и ну, — не поднимаясь на ноги, произнес Плахт.
Он, не отрываясь, смотрел на тяжелую арбалетную стрелу, которая пробила ткань шатровой палатки и воткнулась в стойку посередине всего сооружения.
— Да, господин командующий, — вдруг своим негромким и простонародным голоском проговорчал Несвай, — ровнехонько бы в твою грудь ударила.
Плахт внимательно поглядел на Сухрома. Тот усмехнулся.
Вот тогда Плахт засвистел, и все мигом изменилось. Откуда-то, даже непонятно — почему так быстро и стремительно, появились офицеры, некоторых из них Сухром уже видел, когда впервые с командующим разговаривал, один из них был тем самым дежурным капитаном, который размышлял, стоит ли отводить путешественников к командиру… У многих были в руках мечи, двое были с боевыми топорами, кто-то вооружен боевой дубинкой, и все они были раздеты, то есть одеты не по форме.
Тот из них, что вечером допрашивал Сухрома, попытался было его схватить и лишь после этого догадался — если остальные этого не делают, значит, он тоже набросился не на того, на кого следует.
— Командующий, — чуть дрогнувшим голосом произнес кто-то из капитанов, — мы ждем приказа…
— Какой же тут приказ может быть? — спокойно удивился Плахт. — Окружение вокруг лагеря вряд ли выпустит хоть кого-то, его же заранее расставили… А значит, построить всех, кто есть в лагере, кто находится в этом периметре, на берегу речки. Принесите факелов побольше. И проследите, чтобы и те, кто был в оцеплении, не удрали… Я скоро буду. Да, и еще — приведите себя в порядок, господа, негоже перед подчиненными в таком несуразном виде предстать. — Он отыскал глазами Сухрома. — Ты останься, рыцарь, со своими.
— Он не мог стрелять, — отозвался один из стражников, отчетливо было видно, что он сгорает от стыда, — это же надо, при его дежурстве на командующего было совершено несомненное покушение. Которое чуть было не окончилось… так удачно для того, кто хотел командующего убить. — Когда стрела в воздухе просвистела, мы его со Жбаном видели, у него в руках ничего не было.
— Ты, Жбан, и ты, сержант, выйдите, — отозвался Плахт. — Я не сержусь на вас, как стояли перед палаткой, так и стойте впредь, смена же еще не пришла…
