Для тех и других причин устраивались отдельные отработки. Висели расписания: отработка по уважительной причине, отработка по неуважительной причине, и разницы не было никакой.
Молодым и горячим выдавали трупы, старшекурсникам — живых клиентов, с которыми было в одном отношении лучше: они, прошедшие через руки многих, уже сами отлично знали, где у них что и нам рассказывали, жалели нас. Показывали, где у них какой шум, а где какое уплотнение, и объясняли, почему — иногда не без домыслов.
А труп ни черта не рассказывал, и приходилось искать самому, да еще с уважением, потому что труп, как нам объясняли, это тот же пациент. И отношение к нему должно быть соответственное. Это я хорошо усвоил, и пациентов обычно тоже рассматривал в свете этой истины.
И вот недавно мне случилось встретиться с институтскими друзьями. Ностальгия кольнула, когда вспоминали портвейн, выпитый перед отработкой акушерства и гинекологии. А вот насчет самой отработки — трупа, пропущенного по неуважительной причине — никаких сожалений.
Скорая Помощь получила очередной сигнал: «Паралич».
Поехала.
Уже на лестничной площадке доктора караулила взволнованная дама в халате.
— Доктор! У него, наверное, паралич! Это не инсульт?
Доктор вошел и увидел человека, лежащего на диване. Человек лежал, отвернувшись от мира.
Дама расстраивалась:
— Неужели это инсульт? Он весь день, с утра, произносит одну и ту же фразу!
— Пошла ты на хуй, — сказал больной.
— Вот! — воскликнула дама. — Вот эту фразу, с утра!
— Ох, простите, — смутился больной при виде доктора. — Это я не вам. Да ничего меня не беспокоит! Ничего не болит, просто заебала.
Скорая помощь приехала по случаю инфаркта.
Первый вопрос:
— Ну, где инфаркт?
Да вот же он.
Пациент, глубоко взволнованный, описал симптоматику. Кашель, боль в горле, сопли из носа.
— Но почему же инфаркт?
Снисходительно:
— Сердце ведь слева?
Ну, допустим.
— Так вот из левой ноздри сопля длиннее раза в два. Все тянется и тянется — это инфаркт!
Загородная больница. Больной.
Жена больного:
— Мы с ним уже двадцать шесть вместе, живем душа в душу! Такой милый, приветливый! Души друг в друге не чаем. У него уже пятнадцать лет паралич. Не окончательный.
Из этих двадцати шести.
Ходит по коридору, систематически кланяется и улыбается. В трусах.
Сколько раз встретит доктора — столько раз ему поклонится.
Недавно пропал. Главврач велел писать самоволку — мало ли что.
Нашли на вокзале, в трех остановках от больницы.
