Наснимали, загнали в компьютер и подпись придумали: «Без окон, без дверей, полна горница червей».
Первое, что увидел шеф, когда утром явился и врубил компьютер.
Токсовская больница — странное место.
Попадешь и сойдешь с ума.
Пятнадцать человек в палате, и только тот, что на искусственной вентиляции, не бредит. А у прочих сплошная белая горячка, да психосоматика.
Так что трахеостома — лучшее средство от неправильных мыслей.
У одного вертолетчика между лопаток вырос пропеллер и он вылетел из кровати на пол, с гирями на ногах (сломаны были ноги).
Доктор успокоил его галоперидолом, и летун посетовал: эх, не долетел до Москвы — пришлось садиться в Витебске.
Его сосед по койке в это время брал Варшаву.
Праздным любопытным посвящается
Можно развить тему и написать, как вообще пьют врачи.
Многим же интересно, правда — и как это они пьют?
А так, что вы им все равно ничего не сделаете и придете лечиться.
Одни прячутся, другие — не очень. Кто проще, тому больше прощается. Был у нас, например, почтенный хирург, заведующий отделением. Он напивался среди бела дня, и это оказывалось полным сюрпризом. Напивался, запирался в кабинете и жил там неделю, преимущественно спал. И никому это не мешало. Пациенты как мерли, так и мерли, а некоторые выписывались.
Конечно, желателен стаж, опыт работы, потому что молодежи таких вещей не спускают. И уж совсем опасно напиваться на дежурстве, потому что ночами по городу рыщет хищный и безжалостный ночной дозор, то есть линейный контроль. Так произошло с нашим реаниматологом, который уже на дежурство пришел, наступая себе на галстук. И лег спать. И его выгнали, потому что он еще не заработал себе права спать.
Большинство предпочитает половинить процесс. Немножко на работе и немножко после. Или побольше после.
Лично я предпочитал вообще после, потому что мучился угрызениями совести. В Писании все это оговорено: «Будешь бежать, когда никто не гонится за тобой». Полдня приходилось ужасно страдать, изображать озабоченность и говорить, что идешь в Администрацию. Вместо Администрации я шел на лестницу, восходил к чердаку, стоял на площадке и курил, пока не приходили курить мои пациенты.
Однажды, помню, я отпросился уйти пораньше, к зубному врачу. Меня нехотя отпустили. Я убежал, как лань; очутился в каком—то далеком магазине, с запасом поправил здоровье и сел в автобус, чтобы ехать на вокзал. Я за городом работал. Но я позабыл о привычке местных автобусов кружить и петлять. Через пять минут меня, разморенного и потрясенного, привезли обратно к воротам больницы, откуда уже валом валили мои сослуживцы.
