С самого начала Труф уважала склад ума тети и, взрослея, старалась во всем походить на нее. Теперь же Труф считала себя преданной, поскольку тетя не только не разделяла ее ненависти к Торну Блэкберну, но и относилась к нему с неприятным для Труф пиететом. Как она может делать из него кумира? Она ошибается.
Труф не сомневалась в том, что Кэролайн Джордмэйн ошибается. Но это не ее вина, а его. Торна Блэкберна. Он, шарлатан, околдовал тетушку, опутал ее колдовскими чарами.
Ей это казалось нечестным. Труф чувствовала себя глубоко несчастной и потерянной, ее мутило, внезапно у нее заболела голова.
Нет, это было не просто нечестно, это было несправедливо.
Всю свою короткую жизнь Труф посвятила защите справедливости. Иногда, правда, ей было трудно отличить справедливость от зла, но в данном случае зло было очевидно. То, что он, беззастенчиво попирая законы здравого смысла и элементарные понятия о приличии, вызвал у своих последователей обожание, близкое к экзальтации, и заставил их жить им, было явным злом. И оно не исчезло даже после его смерти, оно сохранилось и продолжало тихую разрушительную работу по сей день, спустя десятилетия после того, как Блэкберна не стало.
Труф считала, что должна помешать этому.
Она должна остановить Блэкберна, сбросить с глаз его поклонников накинутую пелену, и здесь нет ничего лучшего, как рассказать им всю правду о том, что же по-настоящему представлял собой этот Торн Блэкберн.
Взглядом победителя Труф презрительно оглядела лежащую рядом с ней на сиденье белую картонную коробку.
«Стало быть, папочка, ты оставил мне свою книжонку? Ну так у меня в голове тоже есть кое-что, и это будет стоить побольше, чем вся твоя писанина».
— Никак не пойму, что же, собственно, ты собираешься сделать? — скептическим тоном произнес Дилан Палмер.
— Я собираюсь написать биографию Торна Блэкберна, — повторила Труф.
Этот разговор происходил между ними в половине одиннадцатого в четверг. Труф сидела на краешке стола в кабинете Дилана, болтая ногой и наблюдая за его реакцией.
— Вот как? И каким же будет ее название? «Магус Дражайший»? Ради Бога, Труф, перестань. — Он долгим, пристальным взглядом смотрел на нее, не зная, говорит ли она серьезно или шутит. Его волосы цвета пшеницы свисали на лоб непокорными, вызывающими кудрями.
В отличие от кабинета Труф, опрятность которого достигалась тяжелым трудом, кабинет Дилана, как и его обитатель, был неухожен и приветлив. Его рабочая площадка представляла собой дикую мешанину из книг, сувениров, газет и писем. Несколько развешанных по стенам репродукций полумистического характера придавали всему месту определенную пикантность. Среди прочих висели и два плаката, изображающих охотников за привидениями из известного мультсериала, один — на двери, второй — прямо над столом.
