— Вот несчастье-то, — крякнул старик не то о происшествии, не то о ней самой и пошел к одной из полок за своим очередным снадобьем и бинтом. Когда он осторожно стер кровь с ее руки, под кровью ничего не оказалось — ни шрама, ни раны, ничего. Сэм удивилась, пожалуй, больше старика. А он только покачал головой:
— Ты пила его кровь?
— Нет, никогда, — запротестовала Сэм.
— А чью тогда?
— У меня был друг, Дориан, — Сэм замялась, ей по-прежнему было тяжело о нем говорить в прошедшем времени.
— Ну что ж, ваша связь еще существует, — махнул он в сторону ее руки.
— Но это невозможно, он погиб. — Воскликнула Сэм.
— Погиб?
— Я сама его видела во тьме, и он сказал мне.
— Значит, тьма его еще не окончательно поглотила. Ваша связь держит его на поверхности, но это не продлится долго. — Сэмюэл вздохнул, поднялся и пошел с баночкой обратно к полке.
— Что это означает? — встревожено спросила Сэм.
— Что рано или поздно он растворится во тьме, и этого не обратить.
Сэм сидела молча, не шевелясь. Это было так, как будто ей второй раз сообщили о смерти Дориана. Она и сама не осознавала, насколько надеялась, что это еще не конец, что есть еще какой-то невероятный способ спасти его.
— Мне очень жаль, — произнес старик, и похлопал ее по плечу.
— Но мне далеко по силе до Питера, — воскликнула Сэм, вспоминая вчерашние события.
— Верно. Сколько дней назад он умер? Ваша связь уже ослабла. — Ответил Сэмюэл.
Тогда Сэм совсем поникла.
— Не кладите вокруг меня траву этой ночью, хорошо? — попросила она старика, и в глазах ее стояли слезы.
— Хорошо, девочка. — Мягко произнес он.
Она ждала его во тьме, и он пришел, как всегда.
— Я… я не знаю, что сказать, — Сэм заплакала и прижалась к нему. — Я знаю правду.
— Сэм, — ему тоже было трудно найти правильные слова. — Я пытался сказать тебе, что есть вещи, которые нельзя изменить.
— Связь слабеет? — спросила она и подняла на него умоляющие глаза.
— Да.
— Когда? — Спросила Сэм и тут же закричала. — Нет, не говори.
Но он уже произнес:
— Сегодня.
— Ты обещал быть всегда со мной! — не выдержала Сэм.
— Тьма всегда будет с тобой, а я всегда буду в ней, — прошептал Дориан и стал ее целовать, утешая. Он осушал ледяными губами ее слезы, а она плакала и плакала, живая, во тьме.
Когда слезы закончились и плакать больше было нечем, Сэм попыталась сфокусироваться и поняла, что осталась одна среди черного холодного пространства. Оглядевшись по сторонам, она заметила уже привычные светлые пятна выходов, но не могла заставить себя идти. Она больше никуда не хотела, у нее не было ни сил, ни смысла двигаться. Тогда она опустилась вниз, и так осталась сидеть, глядя в вечную ночь. Ей казалось, что холодные ветры, проносящиеся мимо то туда, то сюда, поют ей колыбельную песню, что откуда-то сверху, где должно быть небо, падают крохотные колючие снежинки, и с каждой снежинкой еще один кусочек ее мучимого болью сердца замерзает и успокаивается. Она подняла лицо вверх и улыбнулась.
