Гораздо легче было вообразить, как в огромном зале великолепного дворца в изысканном шелковом платье она вальсирует с Филиппом.
И не важно, что сейчас он с трудом может ходить, не говоря уже о том, чтобы танцевать.
Не важно, что у нее нет шелкового платья и нет денег на то, чтобы купить его, и нет приглашения на бал, на котором можно было бы появиться в таком платье. Да она даже не имела представления о том, что сейчас носят.
Не важно, что она не в Лондоне, не собирается туда, и у нее нет причин туда ехать.
Не важно, что она живет в аббатстве и готовится провести всю свою жизнь именно здесь, продолжая носить колючие шерстяные платья, проводить время в молитвах, вместо того чтобы веселиться и танцевать, и только к мечтах обнимать и целовать Филиппа.
Прошлым вечером каким-то чудом ей удалось прервать их поцелуй. «Я должна идти. Я не могу оставаться», — сказала она. И только сегодня утром она осознала смысл своих слов: она должна покинуть аббатство, она больше не может оставаться здесь. Но ей некуда было идти, потому что это было единственное место в мире, где ее всегда ожидал радушный прием.
Таким образом, несмотря на то, что она так хотела иметь в своей жизни шелковое платье и еще хотя бы один обжигающий душу поцелуй, у нее не будет ни того, ни другого. Головокружение, которое она испытала вчера, начало постепенно проходить, и Анджела смиренно, хотя и с грустью это приняла.
— Ты плачешь? — тихо спросил ее Филипп.
— Нет, — солгала она, смахивая непокорную слезу и быстро сморгнув, чтобы за ней не последовали другие.
— Абсолютно уверен, что лгать грешно, особенно в церкви.
— Филипп, может быть, вам следует сосредоточиться на собственной молитве, а не на моей.
— Я молился о том, чтобы прекратились эти проклятые боли в ноге, но пока Бог меня не услышал.
— Вам следует принять это как знак оставаться в постели, а не бродить по монастырю.
— Я пытался. Но я устал ждать и думать о том, что, не дай Бог, не увижу тебя этим утром.
— Не волнуйтесь, я не позволю вам голодать.
— Конечно, но ведь завтрак может принести кто угодно. А ты можешь не прийти из-за того, что произошло вчера вечером, — сказал Филипп, до предела понизив голос, поскольку заметил, что Хелена и Пенелопа насторожились, пытаясь подслушать их разговор.
Анджела не ответила. Служба подошла к концу, монахини встали и направились к выходу, но Анджела и Филипп остались на месте.
— Ты ведь все помнишь? — спросил Филипп.
— Конечно.
