Филипп отвернулся, вновь демонстрируя ей свою спину. А она все никак не могла выйти из оцепенения.
— Входите, Анджела, пока кто-нибудь не увидел, как вы крадетесь по коридору, — скомандовал он. Слава Богу, она достаточно владела собой, что бы оставить дверь открытой, поскольку сразу же поняла, что закрытая дверь ведет к окончательному падению.
— Я кое-что принесла вам. Полотенце, чистую одежду и простыни.
При упоминании о простынях ее щеки покраснели, и она была рада, что лорд Инвалид не смотрит на нее.
— Спасибо.
— Я просто… — Она сделала глубокий вдох. — Оставайтесь там, пока я поменяю постельное белье.
— Да, мэм.
Она уже заканчивала, когда шум воды, переливающейся через край ванны, заставил ее резко поднять глаза. «О Боже, — взмолилась она, — помоги мне!»
— Дайте мне, пожалуйста, полотенце, — попросил он, взглянув на нее через плечо, но даже в этом ракурсе Анджела видела, как его губы изогнулись в дьявольской усмешке. — Если только вы не хотите, чтобы я повернулся.
— Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, — окончательно придя в себя, ответила она.
Изо всех сил, вытянув руку, Анджела подала ему полотенце; очень стараясь держать взгляд выше уровня талии. «Лучше бы просто закрыть глаза», — подумала она, продолжая с прилежностью ученицы запоминать постоянно меняющуюся картину. Филипп вытер волосы, спину и грудь, затем обернул полотенце вокруг талии. Наконец он повернулся, и Анджела заметила явные признаки возбуждения. Ее сердце забилось сильнее.
Выходя из ванны, он поморщился и негромко выругался — все-таки рана доставляла ему беспокойство. Затем он взглянул на нее и на несколько секунд застыл, словно забыв, что нужно делать дальше. Анджела тоже не могла пошевелиться. Она была уверена, что они оба думали об одном и том же. Видимо, те несколько шагов по комнате, которые он сделал с помощью Анджелы, тоже произвели на него сильное впечатление.
— Сейчас я должен это сделать сам, — наконец произнес он. Наступив на больную ногу, он поморщился. Взглянув в его темные глаза, Анджела сделала шаг назад. Легкая улыбка появилась у него на губах, он словно говорил: «Я вижу, что ты делаешь». Затем он с трудом сделал еще один шаг в ее направлении, она отступила еще на шаг.
Один шаг вперед для него означал один шаг назад для нее. Все это время его глаза были прикованы к ней, к ее главам. И хотя они не касались друг друга, у нее было ощущение, что его руки уже обнимают ее. Внезапно ей стало очень жарко, ее кожа, став необычайно чувствительной, вдруг начала ощущать каждую ворсинку грубой шерстяной ткани платья, которое ей немедленно захотелось сбросить, чтобы почувствовать прикосновение его рук.
