— Да, но я рада, что дело обстояло не так.
— Это почему же?
Как странно! Считается, что женщинам нравится слушать такого рода истории. Неудивительно, что он никогда не пытался их понять.
— Зная правду, легче управлять своими чувствами.
— А разве вам недостаточно того, что у меня совершенно определенная репутация и я достаточно капризный пациент? — отшутился он, предпочитая не спрашивать, почему у нее возникла необходимость «управлять своими чувствами».
— Вам действительно без труда удается вызывать к себе неприязненное отношение, — тихо пробормотала Анджела.
Ну что ж, девушка была права, он у любого человека мог вызвать раздражение и даже неприязнь.
— И, тем не менее, вы сидите и разговариваете со мной, хотя у вас наверняка много других дел, — произнес он с плохо скрытой ехидцей.
— Вы правы, мне следует идти.
Девушка встала, и Филипп сразу же пожалел о своих словах. Ведь для него любая компания была лучше одиночества. И, кроме того, в самой послушнице было нечто особенное. За все время она ни разу не пыталась польстить ему, как это делают другие женщины. А если не пытались льстить, то старались не смотреть в глаза, потому что, по слухам, Филипп Хантли мог погубить женщину одним взглядом. Анджела, в отличие от других, совершенно не боялась смотреть ему в глаза. И даже если она ухаживала за ним, руководствуясь лишь чувством долга и сострадания, так он должен отметить, что до того еще никто и никогда о нем так не заботился.
Поэтому, рискуя вызвать ее недовольство, он все-таки осмелился задать девушке вопрос, который мучил его весь день, хотя шанс получить ответ был ничтожно мал.
— Анджела, вы не скажете мне, что же такое вы совершили? В чем состоит ваш великий грех?
Она стояла у двери, спиной к нему, уже собираясь выйти из комнаты. Рука, готовая взяться за тяжелую кованую ручку двери, замерла. Несколько секунд прошло в тяжелом молчании. Филипп, напряженно ожидавший ответа, невольно залюбовался ее фигурой, которую со спины не уродовал грубый фартук. Наконец она повернулась.
— В моей жизни был мужчина, подобный вам, — холодно ответила она, глядя ему в глаза.
— Подобный мне?
— Да, красивый, легкомысленный и не испытывающий угрызений совести. Он погубил меня, а я опозорила свою семью.
Филипп вновь посмотрел на нее и на этот раз увидел красивого «падшего ангела». Лишь теперь он понял: все эти язвительные замечания, резкие ответы и нисколько не завуалированная попытка настроить себя против него не имели к нему почти никакого отношения. Эти эмоции были направлены совсем на другого человека, он просто оказался под рукой и вынужден отвечать за чужие грехи.
