— Папа, я ничего не знала!
— Ты покинешь этот дом. Отправляйся с ним, если хочешь, мне безразлично. А с тобой, — отец повернулся к Лукасу, — мы встретимся на рассвете.
Потеря девственности оказалась не самым страшным событием того лета. Гораздо страшнее было потерять семью и утратить веру в себя, свои чувства. Да и веру в любовь она потеряла. Она разуверилась почти во всем.
Но Анджела очень хотела вернуть все это и именно поэтому не уехала с Лукасом, а ушла в монастырь.
Достав платок, Анджела стерла со щек слезы. Она давно не вспоминала эту страшную сцену. Почувствовав, что рядом кто-то стоит, она подняла глаза и с облегчением увидела, что это не лорд Инвалид, а Хелена.
— Что он сделал? — спросила она, усевшись рядом.
— Он сказал, что мои грехи не так уж велики, — ответила Анджела, смахнув с глаз последние слезинки, и даже не попыталась улыбнуться.
Они посвятили себя Богу и святому ордену, но при этом обе остались женщинами. Им нравилось болтать, тем более что у них не было секретов друг от друга. Анджеле не нужно было ничего объяснять Хелене.
— Хам, — коротко бросила Хелена. — Только он мог такое сказать!
— Что случилось? — спросила Пенелопа, положив кипу постельного белья, и тоже присела на пол рядом.
— Лорд Инвалид сказал, что мои грехи ничтожны.
— А ты что, рассказала ему о своем прошлом? — спросила Пенелопа.
— Нет.
— Это не имеет значения, — сказала Хелена. — Его слова свидетельствуют о том, что его нисколько не волнуют судьбы погубленных им женщин.
— Подумать только, а я принесла ему еще два одеяла, — пробормотала Пенелопа.
Эта фраза, произнесенная девушкой, которая во всем видела только хорошее, заставила Анджелу улыбнуться.
— Ты снова собираешься идти туда? Или пойти мне? — предложила Пенелопа.
— Я сама. Мне станет легче, если я чуть-чуть помучаю его.
— Ты же знаешь, что не нам судить или наказывать других, все в руках Божьих, — серьезно произнесла Пенелопа.
— Да, конечно, знаю, — с вздохом ответила Анджела.
— Послушай, ведь эта мазь чертовски жжет, особенно если намазать погуще, — добавила Пенелопа.
Наверняка она была большой грешницей, думал Филипп. Может быть, он сказал не те слова и задел ее чувства. Но он не так глуп или беспечен, каким порой его считают, и понимает, что до настоящего момента он был не самым тяжелым пациентом у своей сиделки. Значит, причина была в другом.
Филипп попытался вспомнить, не встречались ли они раньше, и не совершил ли он опрометчивого поступка в отношении ее. Но Анджела относилась к тому типу женщин, которых мужчины, как правило, не забывают. Значит, здесь что-то другое. Черт его знает, может, все правы и он действительно глуп и беспечен.
