– А я… готовлю хлеб. Отец попросил меня.
– Ты сама готовишь? – удивился он.
– Да, отец любит, чтобы я сама пекла. Он говорит, что у меня получается очень вкусно.
– Наверное, ты знаешь какой-нибудь секрет?
Он лишь хотел пошутить, но она вдруг застеснялась и пролепетала:
– Нет-нет, что ты! Если хочешь, ты можешь попробовать. Скоро уже будет готово.
В ее газельем взгляде мелькнула робкая надежда, что он еще задержится. Тэху вздохнул про себя: «Надо идти, а то еще подумает что-нибудь лишнее». А вслух выразил сожаление, что у него нет времени. Он решил зайти к Нэхебу попозже. Огорченная Аменэджем сама проводила его до дверей.
* * *
Все же Тэху решил наведаться в тот храм еще раз. Последний раз! «Просто так, – решил он. – Попрошу великого Амона хотя бы помочь мне забыть мои дерзкие желания». Он самым тщательным образом подсчитал дни, чтобы не попасть в череду служения Ра-Хотепа: не хотел с ним невзначай встретиться. Больше не хотел!
На этот раз храм был пустынен и тих, и Тэху долго ходил меж колонн двора, удивляясь их ярким, нарядным росписям. Он высоко задирал голову и внимательно разглядывал похожие на пальмы верхушки колонн и другие детали архитектуры. Ему вдруг пришло в голову, что он никогда не обращал внимания, насколько искусной может быть рука человека – так выверены и изящны были легкие на вид каменные строения храма. Он даже потрогал рукой цветкообразное основание одного столба, будто убеждаясь, что тот не вырос из земли, а на самом деле является творением человеческих рук. Затем с неослабевающим любопытством прошелся вдоль статуй божественных фараонов и членов царской семьи. Казалось, они следили за ним своими инкрустированными глазами, а их окрашенные алым губы слегка улыбались – величаво и благосклонно.
Наконец Тэху отправился в ту внутреннюю часть храма, куда можно было зайти простым смертным. Здесь не слышно было даже щебета птиц – тишина, полумрак. Узкие окна высоко над полом, почти у самого потолка храма – следовало высоко поднять голову, чтобы увидеть их. Но солнце все же постоянно вливалось в этот храмовый зал, прорываясь через окна-щели таким образом, чтобы с каждым шагом по небосводу послать хотя бы один из своих лучей к подножию статуи великого Амона-Ра и отразиться в водяных часах, звонко роняющих каплю за каплей через равные промежутки времени в каменную чашу. И это был единственный звук, нарушающий непроницаемую тишину этого большого зала.
Тэху нечего было принести в дар богу, и он решил хотя бы просто поговорить с ним. Впрочем, из этого тоже ничего не вышло: Тэху слишком глубоко предался своим размышлениям. Так глубоко (недопустимо для воина!), что не заметил, как кто-то подошел к нему сзади. Тэху почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и, мгновенно обернувшись, вздрогнул – прямо перед собой он обнаружил смеющиеся глаза Ра-Хотепа. От неожиданности Тэху онемел.
