Выходит, я здесь не лежала. Я искренне обрадовалась, глядя на Кодзима-сан, которая, судя по всему, не лгала. Что же тогда происходило со мной в тот период? В памяти ничего не всплывало, и мне вдруг показалось даже, что вообще ничего не было.
— После того, что произошло с матушкой Юмико-сан, директор совершенно пал духом...
Надо же, как витиевато сказано. Я чуть было не рассмеялась, но подумала о том, что мама и директор настолько откровенно крутили роман, что, пожалуй, нет никого, кто не знал бы об их отношениях, и оттого, наверное, еще только сложнее было говорить об этом. Возможно, в некотором смысле, наши с Сёити мамы действительно сломали жизнь этому самому директору.
В моей голове мало-помалу стали всплывать горькие воспоминания — а именно история об этой клинике, услышанная от мамы.
Мама рассказывала, что среди таких же пациентов, как она, были люди, которые по-дружески общались с Кодзима-сан и весьма весело проводили время, тогда как мама была глубоко ранена тем, что ее держали на расстоянии.
Тетя была из тех людей, кто совершенно не обращал внимания на такие вещи и не переживал по подобным поводам. Мама же ужасно нервничала из-за того, что с ней обращаются чересчур осторожно, словно прикасаются к нарыву. Глубоко в ее сердце укоренилось болезненное ощущение, что к ней относились как к чему-то нечистому. Чем дольше это продолжалось, тем больнее ей становилось. Тогда ей казалось, что здесь, в этой клинике, не существует человеческих отношений, и она ненавидела молодую Кодзима-сан.
Думаю, мама все же была крайне чувствительным человеком.
— Как вы считаете, с моей мамой было много проблем по сравнению с тетей? — спросила я. — В конце концов ведь именно она совершила такое.
— Ну-у... — задумчиво протянула она, пожимая плечами, — не знаю почему, но, несмотря на то что постоянно молчали, они совсем не выглядели жертвами. Они всегда находились в своем мирке для двоих. Казалось, их мир такой хрупкий, что стоит дотронуться, и он рассыплется. Конечно, подобное характерно для людей, которые попадают сюда, но рядом с сестрами ощущалось такое напряжение, что порой бывало трудно дышать. Юмико-сан, вы ведь испытали аналогичное потрясение и сейчас чувствуете себя хорошо. Поэтому-то я и делюсь с вами своими мыслями, но считаю, что, пережив такое в детстве, очень трудно расти и взрослеть будто ничего не случилось.
Несмотря на их неразговорчивость, чувствовалось, что в ваших будущих мамах живет бездонная боль от невидимого сражения. Однако в чем-то они были очень сильны. Сказать честно, постепенно я даже стала бояться ваших матушек.
